Дайджест № 292

Уважаемые коллеги, добрый день!

В дайджесте № 292
отмечаем интересные дела:

Суд признал обоснованным отказ налогоплательщику в восстановлении пропущенного срока на судебное обжалование решения налогового органа

По итогам налоговой проверки налоговый орган 08.08.2022 принял решение о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности. Решением вышестоящего налогового органа (УФНС) от 31.01.2023 оно оставлено в силе.

Налогоплательщик обратился в суд с заявлением об оспаривании решения налогового органа 25.09.2023, то есть с пропуском установленного ч. 4 ст. 198 АПК РФ срока. В обоснование необходимости восстановления пропущенного срока он указал на следующее: 1) о решении УФНС от 31.01.2023 он узнал только на комиссии по задолженности; 2) УФНС направило ему это решение заказным письмом (а не по ТКС), хотя сам он обращался с апелляционной жалобой в УФНС именно по ТКС.

Суд отклонил эти доводы налогоплательщика, указав следующее.
Апелляционная жалоба была подана налогоплательщиком 30.09.2022 через личный кабинет налогоплательщика, исходя из формы и порядка представления указанная жалоба имеет код КНД 1166102. Форма КНД 1166102, установленная Приказом ФНС России от 29.12.2022 № ЕД-7-19/1295(a), не предусматривает таких реквизитов как «способ получения решения по жалобе». Исходя из этого, действие другого Приказа ФНС №ММВ-7-9/645@ от 20.12.2019 «Об утверждении формы жалобы (апелляционной жалобы) и порядка ее заполнения, а также форматов и порядка представления жалобы (апелляционной жалобы) и направления решений (извещения) по ним в электронной форме» не распространяется на апелляционную жалобу налогоплательщика, и, следовательно, вышестоящий налоговый орган не ограничен выбором способа направления решения по апелляционной жалобе.

Соответственно, решение по жалобе было направлено по почте, прибыло в место вручения 04.02.2023, 06.02.2023 не было вручено в связи с неудачной попуткой вручения и 07.03.2023 возвращено отправителю в связи с истечением срока хранения. Тем не менее, риск неполучения почтовой корреспонденции по юридическому адресу лежит на налогоплательщике. Оснований полагать, что неполучение им корреспонденции обусловлено ненадлежащим исполнением АО «Почта России» обязанностей по доставке почтовой корреспонденции у суда отсутствуют. В силу абзаца 3 п. 4 ст. 31 НК РФ в случаях направления налоговым органом документов по почте заказным письмом датой их получения считается шестой день со дня отправки заказного письма.

Отклоняется и довод о том, что о спорном решении УФНС налогоплательщик узнал только на комиссии по задолженности. Во-первых, Приказом ФНС России от 09.04.2019 № ММВ-7-9/184@ «Об утверждении информационного ресурса «Состояние рассмотрения жалоб» в сети Интернет размещен сервис «Узнай о жалобе» и налогоплательщик мог там узнать о статусе рассмотрения своей жалобы. Во-вторых, 19.03.2023 налогоплательщик в ответ на свой запрос о состоянии расчетов с бюджетом получил справку о наличии у него отрицательного сальдо, соразмерного налоговым доначислениям по итогам вышеназванной налоговой проверки. Отражение в сальдо единого налогового счета начислений по проверке свидетельствует о том, что обжалуемое решение уже вступило в силу. Затем сумма доначислений была отражена и в требовании об уплате налога. При этом налогоплательщик так и не обращался в УФНС за получением копии спорного решения.

(постановление 13 ААС от 12.04.2024 по делу № А56-90996/2023 ООО "СНК")


Суд отказал в принятии иска налогоплательщика о признании недействительной доверенности, выданной работнику налогового органа

Налогоплательщик обратился в суд с заявлением о признании недействительной доверенности, выданной работнику налогового органа, который представлял его интересы в суде в рамках другого дела.

В обоснование своего требования он указал, что данный налоговый орган не имеет права представлять интересы по налоговым спорам ФНС России в судах, поскольку положение о ней утверждено неуполномоченным органом, таким образом, выдача доверенности в данном случае является ничтожной односторонней сделкой.

Суд первой инстанции отказал в принятии заявления к рассмотрению, указав следующее.

По правилам гл. 24 АПК РФ могут быть оспорены в том числе письменные решения, имеющие ненормативный характер, для которых законодательством установлены определенные требования к порядку принятия, оформлению (реквизитам), содержанию. Документы, подтверждающие определенные обстоятельства, в том числе правовой статус лица или правовой режим имущества, и не являющиеся исходя из их содержания решениями, не подлежат самостоятельному оспариванию (например, удостоверения, свидетельства, справки, протоколы публичных слушаний).

Оспариваемая доверенность выдана начальником налоговой инспекции её должностному лицу и порождает правовые последствия исключительно для лиц, в ней упомянутых. Указанная доверенность не сопряжена с выставлением предписаний, распоряжений, обязательных для выполнения налогоплательщиком, имеет в отношении последнего констатирующий, а не властный, обязывающий характер.

Иск об оспаривании процессуальной доверенности на представление интересов стороны в судебном разбирательстве направлен не на защиту субъективного материального права, а на оспаривание процессуальных полномочий представителя другой стороны по другому делу, проверка которых возможна лишь по нормам процессуального законодательства, а не по нормам ГК РФ о недействительности сделок.

Сама по себе доверенность непосредственно не порождает для налогоплательщика обязанностей и не ущемляет его прав и, в том числе процессуальных, поскольку он имел возможность заявить соответствующие доводы в рамках судебного разбирательства по тому делу, в материалы которого данная доверенность была приобщена.

Налогоплательщик обжаловал отказ в принятии его заявления к рассмотрению, ссылаясь, в частности, и на то, что не может быть допустимым то доказательство, которое получено от ненадлежащего источника. Между тем, представитель является источником доказательств, поскольку в ходе рассмотрения дела даёт пояснения об обстоятельствах возникшего спора, приобщает документы и иные доказательства, которые впоследствии являются основой для судебного решения. Следовательно, все представленные неуполномоченным лицом доказательства также перестают отвечать требованиям допустимости.

Несмотря на эти доводы, суд кассационной инстанции оставил в силе акты нижестоящих судов.

(постановление АС Уральского округа от 23.04.2024 по делу № А60-5591/2024 ООО "Стройблок-13")

Суд признал неправомерным исключение из состава облагаемых доходов сумм субсидий, полученных на уплату утилизационного сбора

В течение года налогоплательщик получил бюджетные субсидии в размере, соответствующем суммам утилизационного сбора, исчисленных им за отчетный период. Суммы исчисленного утилизационного сбора учитывались в составе прочих расходов в соответствии с подп. 49 п. 1 ст. 264 НК РФ.

По итогам камеральной проверки налоговый орган пришел к выводу о том, что налогоплательщик в нарушение положений подп. 21 п. 1 ст. 251, п. 8 ст. 250, п. 4.1 ст. 271 НК РФ неправомерно исключил из состава внереализационных доходов суммы указанных субсидий.

Суд первой инстанции не согласился с позицией налогового органа и рассмотрел спор в пользу налогоплательщика исходя из того, что субсидия, целевым назначением которой является уменьшение кредиторской задолженности по обязательным платежам, не подлежит налогообложению, поскольку посредством такой субсидии у налогоплательщика формируется доход, освобождаемый от налогообложения на основании подп. 21 п. 1 ст. 251 НК РФ. Включение в состав доходов субсидий, направленных на уменьшение кредиторской задолженности по налогам и сборам, означало бы исключение из сферы регулирования подп. 21 п. 1 ст. 251 НК РФ одного из возможных способов уменьшения кредиторской задолженности по налогам и сборам и приводило бы к невозможности практического применения указанной нормы лишь на том основании, что такое уменьшение произведено посредством получения бюджетных субсидий. На основании этого суд отклонил ссылку налогового органа на п. 4.1 ст. 271 НК РФ, указав, что данная норма не распространяется на случаи получения субсидий, целевым назначением которых является уменьшение кредиторской задолженности налогоплательщика по уплате налогов (сборов).

Суд апелляционной инстанции не согласился с позицией суда первой инстанции и рассмотрел спор в пользу налогового органа, отметив, в частности, следующее.

Из системного толкования ст.ст. 251 НК РФ и 270 НК РФ следует, что законодателем предусмотрено два различных по основаниям возникновения вида доходов: 1) доход от получения субсидий, предусмотренный п. 4.1 ст. 271 НК РФ; 2) доход, образующийся у налогоплательщика при списании, уменьшении иным образом его кредиторской задолженности по уплате налогов и сборов, пеней и штрафов, о котором указывается в подп. 21 п. 1 ст. 251 НК РФ.

В случае, предусмотренном подп. 21 п. 1 ст. 251 НК РФ, доход у налогоплательщика образуется не в силу факта получения им субсидии, а в силу погашения его кредиторской задолженности по налогам и сборам. Таким образом, в рамках применения положений п. 4.1 ст. 271 НК РФ (учет субсидий) налогоплательщик обязан отразить для целей налогообложения налогом на прибыль организаций доход с учетом того, что утилизационный сбор был им учтен в составе расходов организации, в том числе уплачиваемый за счет предоставленной ему субсидии.

(постановление 13 ААС от 15.04.2024 по делу № А56-40918/2023 АО "Автомобильный завод "Урал")


ОЦЕНКА TAXOLOGY

В данном случае мы видим интересный пример возникновения разногласий между судами различных инстанций при применении, образно говоря, правовой налоговой арифметики, т.е. норм о доходах и расходах, учитываемых и не учитываемых при исчислении налога на прибыль, с таким расчетом, чтобы это не приводило в т.ч. к необоснованной налоговой экономии. Поэтому стоит отметить, что апелляционный суд исходя именно из системного толкования нескольких налоговых норм не случайно указал в одном из абзацев на то, что «налоговое законодательство в части положений, регулирующих правила налогообложения полученных субсидий и сумм, списанных (уменьшенных) налогов, исходит из того, что указанные операции не должны влиять на налоговую базу организации, то есть приводить к появлению у нее прибыли или убытка. Данное правило предполагает, что сумма отраженного дохода должна быть всегда равна сумме расхода».

Кроме того, данное апелляционное постановление содержит и еще целый ряд достаточно интересных как для теории, так и для развития судебной практики суждений и выводов, в частности, о правовой природе утилизационного сбора и об условиях применения некоторых норм НК РФ, использованных в данном деле.

Суд признал, что заключение обратного договора дарения недвижимости и ссылка на мнимый характер сделок не отменяют факт получения налогоплательщиком облагаемого дохода

Налогоплательщик являлся индивидуальным предпринимателем и применял УСН. В 2021 году он передал в дар своему брату (одаряемому) ½ доли в праве собственности на 8 нежилых помещений. В этом же году одаряемый передал обратно в дар налогоплательщику эти доли в праве собственности. Все указанные сделки прошли регистрацию в ЕГРПН.

Налоговый орган в ходе камеральной проверки пришел к выводу о том, что в такой ситуации у налогоплательщика возник облагаемый доход.

Суды согласились с позицией налогового органа, указав, что поскольку налогоплательщик и его брат в проверяемом периоде являлись индивидуальными предпринимателями, а предметом дарения выступили нежилые объекты, используемые в предпринимательской деятельности, доход в результате получения указанного имущества налогоплательщиком, подлежит налогообложению по УСН. Полученное в дар имущество налогоплательщик использовал в предпринимательской деятельности.

Между тем, налогоплательщик сослался на то, что на самом деле все сделки дарения являлись мнимыми (и, соответственно, не должны были повлечь каких-либо правовых, в т.ч. налоговых последствий). Реальным мотивом заключения договоров дарения было его стремление предпринимателя сохранить контроль над спорным имуществом, поскольку он опасался раздела имущества с супругой, привлечения к субсидиарной ответственности и имелись риски обращения взыскания на имущество. Кроме того, несмотря на дарение, спорное имущество фактически не выбывало из владения налогоплательщика.

Суды отклонили и эти доводы налогоплательщика, отметив следующее. Все сделки были заключены надлежащим образом, зарегистрированы в установленном порядке. Контрагент налогоплательщика (брат) был зарегистрирован в качестве ИП в спорный период с видом деятельности - Управление недвижимым имуществом за вознаграждение или на договорной основе, что так же свидетельствует о желании осуществлять деятельность, связанную с получением в дар объектов недвижимости.

Материалами дела не опровергаются доводы налогового органа о том, что стороны, вступая в спорные взаимоотношения, осознавали либо должны были осознавать и предвидеть правовые (в том числе возможные неблагоприятные) последствия заключения данных сделок, вытекающие как из условий самих договоров, так и действующего законодательства. Вне зависимости от наличия возможности расторгнуть спорные договоры дарения, а также фактического использования спорного имущества в предпринимательской деятельности налогоплательщиком на протяжении всего налогового периода, тот факт, что спорные договоры дарения являются «обратными», не отменяет правовых последствий, связанных с их заключением.

(постановление АС Поволжского округа от 25.04.2024 по делу № А12-12653/2023 ИП Антюфеев)

Суд признал, что передача в аренду части объекта недвижимости препятствовала применению налоговой льготы

Региональным налоговым законом была предусмотрена льготная ставка земельного налога в отношении земельных участков, предназначенных и используемых для размещения объектов образования. При этом льгота предоставлялась при условии, что указанный земельный участок и (или) расположенные на нем объекты недвижимого имущества не переданы в аренду (пользование).

Налогоплательщик являлся образовательной организацией и в связи с этим применил указанную льготную ставку налога. Однако к началу проверяемого периода между ним и третьим лицом был заключен договор аренды части принадлежащего налогоплательщику здания, по которому третьему лицу (арендатору) были переданы столовая и кафе с целью оказания арендатором услуг по организации питания для персонала налогоплательщика.

По мнению налогоплательщика, в данной ситуации наличие договора аренды с третьим лицом не препятствует ему применять налоговую льготу, поскольку, во-первых, данный договор касается не всего здания, а лишь его части; во-вторых, данный договор является смешанным, содержит элементы договоров аренды и оказания услуг по организации питания. При этом отношения по оказанию услуг являются основными, а арендные отношения лишь опосредуют их.

Суды не согласились с позицией налогоплательщика и рассмотрели спор в пользу налогового органа исходя из следующего.

Независимо от интерпретации налогоплательщиком данного договора как договора, в котором отношения по оказанию услуг являются основными, а отношения по аренде лишь опосредуют отношения по оказанию услуг, факт аренды переданного помещения не меняется. Смешанный характер договора аренды не отменяет факта передачи налогоплательщиком в аренду части принадлежащего ему здания.

Что касается ссылки на то, что в аренду сдана лишь часть здания, то региональный закон не содержит изъятий (в том числе в отношении частичной аренды здания) из общего указания на то, что объекты, расположенные на земельном участке, в отношении которого планируется применение льготы, не должны быть переданы в аренду.

Иная интерпретация соответствующей нормы представляет собой расширительное толкование закона, которое не допускается при решении вопроса о применении налоговой льготы.

(постановление 13 ААС от 05.04.2024 по делу № А56-108779/2023 НОУ ВПО "Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов")

Фактический перевод работников из одной организации в другую не свидетельствует о создании новых рабочих мест как условия для применения налоговой льготы

Налогоплательщик был зарегистрирован в качестве резидента территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР) и реализовывал инвестиционный проект (строительство завода), что предполагало среди прочего создание новых рабочих мест. Для реализации проекта он приобрел у взаимозависимого лица (продавца) необходимое недвижимое и движимое имущество.

При проведении камеральной проверки расчета по страховым взносам налоговый орган пришел к выводу о том, что факт создания налогоплательщиком новых рабочих мест (как условия для применения пониженного тарифа по страховым взносам для участников ТОСЭР) документально не подтвержден. Рабочие места были созданы вышеназванным продавцом и переданы налогоплательщику по договору купли-продажи недвижимости и оборудования, что не соответствует условию применения пониженных тарифов исключительно в отношении физических лиц, занятых на новых рабочих местах. Ввиду того, что данные рабочие места были ранее созданы на этой же территории, то факт перевода рабочих мест к налогоплательщику не обеспечивает роста социально-экономического развития данной территории, не привел к созданию там фактически новых рабочих мест.

Налогоплательщик в свою очередь исходил из того, что им соблюдены все критерии отнесения рабочих мест к новым, отмечая, в частности, что трудовые договоры с сотрудниками были заключены после получения им статуса резидента ТОСЭР. Кроме того, ни паспорт инвестиционного проекта, ни бизнес-план, ни соглашение об осуществлении деятельности не содержат каких – либо условий, которые ограничивают резидента ТОСЭР в связи с созданием рабочих мест, в частности не запрещают принимать в штат работников, ранее работавших на этой же территории. Налоговый орган, делая выводы, связанные с оценкой экономической целесообразности деятельности налогоплательщика, вышел за пределы своих полномочий.

Тем не менее, суды рассмотрели спор в пользу налогового органа, учитывая, что более 60 работников были уволены у продавца объектов недвижимости и сразу приняты в штат налогоплательщика. Допросы ряда свидетелей показали, что их рабочее место, трудовые обязанности, предоставленные инструменты, непосредственные начальники не изменились. Это является доказательством того, что фактически осуществлен перевод кадров из действующего предприятия в новое, без создания новых рабочих мест.

Суды отметили, что наличие у налогоплательщика статуса резидента ТОСЭР, организация производства, трудоустройство сотрудников не являются безусловными доказательствами направленности его действий на создание новых рабочих мест. Обстоятельства трудоустройства и организации рабочих мест имеют существенное значение для правильности определения созданных рабочих мест как новых.

Ссылки налогоплательщика на отсутствие нарушений законодательства, регулирующего деятельность территорий опережающего социально-экономического развития, с учетом обстоятельств дела не свидетельствует об обоснованности полученной налоговой выгоды и наличии разумной экономической цели осуществленных операций.

(постановление 18 ААС от 22.04.2024 по делу № А76-25401/2023, ООО "Завод ПУСК")