Внедрение нового программного обеспечения не признано основанием для освобождения налогового агента от штрафа по ст. 123 НК РФ при систематической просрочке перечисления НДФЛ и осведомленности об этом налогового агента
По итогам выездной проверки общество среди прочего было привлечено к налоговой ответственности по ст. 123 НК РФ за неправомерное, несвоевременное и не в полном объеме перечисление в бюджет в 2012 году в качестве налогового агента сумм удержанного при выплате дохода НДФЛ.
Суды всех инстанций признали доначисление штрафа по ст. 123 НК РФ законным, но налогоплательщик обратился в Конституционный Суд РФ и по итогам рассмотрения его жалобы КС РФ в Постановлении от 06.02.2018 № 6-П признал взаимосвязанные положения п. 4 ст. 81 и ст. 123 НК РФ не противоречащими Конституции РФ в той мере, в какой они не препятствуют освобождению от налоговой ответственности за несвоевременное перечисление в бюджет сумм НДФЛ налоговых агентов, не допустивших искажения налоговой отчетности, если они самостоятельно (до момента, когда им стало известно об обнаружении налоговым органом факта несвоевременной уплаты налога или о назначении выездной налоговой проверки) уплатили необходимые суммы налога и пени, а несвоевременное перечисление ими в бюджет соответствующих сумм явилось результатом упущения (технической или иной ошибки) и носило непреднамеренный характер (см.
TaxAlert № 86).
После этого спор о законности доначисления указанного штрафа вновь был рассмотрен в рамках арбитражного судопроизводства. Налоговый агент указывал на то, что несвоевременное перечисление в бюджет сумм удержанного НДФЛ в 2012 году носило непреднамеренный характер и явилось результатом технической ошибки, связанной с переходом его в 2011-2012 году на новое программное обеспечение, внедрение которого завершилось к 1 января 2013 года.
Кроме того, ссылаясь на положения статьи 123 НК РФ в редакции Федерального закона от 27.12.2018 № 546-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации» с учетом норм статьи 5 НК РФ, он указал на отсутствие оснований для привлечения его к налоговой ответственности ввиду соблюдения им условий, предусмотренных п. 2 ст. 123 НК РФ в редакции, действующей с 28.01.2019.
Тем не менее, суды рассмотрели спор в пользу налогового органа. Работы по договору с подрядчиком о внедрении вышеупомянутого программного обеспечения (ПО) проводились поэтапно в период с сентября 2011 года по сентябрь 2012 года и не затрагивали (не дублировали) функционал 1С-ЗПиУП по расчету выплат физическим лицам и исчислению (удержанию) НДФЛ. Интеграция ПО проводилась в период с мая по сентябрь 2012 года, тогда как факты несвоевременного перечисления удержанных сумм налога имели место 12.01.2012, 03.02.2012, 28.02.2012, 05.05.2012, 05.09.2012, 05.10.2015, 02.11.2012, то есть на протяжении более чем одного месяца, что свидетельствует об осведомленности налогоплательщика об имевших место проблемах с перечислением удержанных сумм налога в установленный законодательством срок в полном объеме. При этом срок неисполнения обязанности по уплате НДФЛ составлял от 5 до 28 дней.
Проблемы налогоплательщика (его ответственных должностных лиц), возникающие при пользовании выбранными им специализированными программными продуктами, не могут расцениваться как доказательство непреднамеренного совершения налогового правонарушения в результате технической ошибки, то есть не могут являться основанием для освобождения от ответственности за нарушение налогового законодательства.
(постановление 9 ААС от 06.05.2019 по делу № А40-189421/2015, АО "ТАИФ") ОЦЕНКА TAXOLOGY Дело является наглядным примером того, как действует (применяется на практике) известное постановление КС РФ от 06.02.2018 № 6-П о некоторых отдельных условиях освобождения налогового агента от ответственности по ст. 123 НК РФ. В данном случае суды обратили внимание на целый ряд фактических обстоятельств, не позволяющих применить 6-П, прежде всего это осведомленность налогового агента о просрочках перечисления НДФЛ, которая по сути здесь приравнена к отсутствию непреднамеренности при каждой такой просрочке. Предсказанные при принятии Постановления № 6-П риски игнорирования этой позиции со ссылкой на любые нестандартные обстоятельства просрочки сбылись на практике. Фактически это во многом нивелирует то позитивное толкование ст. 123 НК РФ, которое, как казалось, было заложено КС РФ.
Стоит также отметить, что суды не нашли оснований для освобождения налогового агента от ответственности по ст. 123 НК РФ не только на основании Постановления КС № 6-П, но и на основании новой редакции п. 2 ст. 123 НК РФ, которая хотя и стала законодательным закреплением основной идеи, заложенной в 6-П, но текстуально не в полном объеме совпадает с этим постановлением (не содержит такого обязательного условия освобождения от ответственности как наличие именно упущения (технической ошибки) и отсутствие преднамеренности при просрочке перечисления НДФЛ). Нет в этой норме и такого требования для освобождения от ответственности как отсутствие систематичности при просрочке перечисления налога.
Использование электронной подписи с нарушением конфиденциальности соответствующего ключа не освобождает владельца от ответственности за неблагоприятные последствия, наступившие в результате такого использования
По итогам камеральной проверки уточненной декларации по НДС налогоплательщику отказано в возмещении НДС, доначислен налог, пени, штраф.
Налогоплательщик не оспаривал доначисления по существу, но указал на то, что спорная декларация была подписана неуполномоченным лицом. Подписывать представляемые налоговые декларации имел право и полномочия только конкурсный управляющий (КУ). Однако спорная декларация направлена в налоговый орган бывшим бухгалтером Общества С., действовавшей по указанию гражданина КНР, имеющего отношение к предыдущему менеджменту налогоплательщика.
С. на основании доверенности, выданной ей КУ., не обладала полномочиями на активацию ключа электронной подписи и его использования. Она самостоятельно активировала ключ электронной подписи, не уведомив об этом КУ, у которого отсутствовала возможность проверить факт активации, так как активация была произведена не путем направления СМС-сообщения на телефон, используемый КУ, а иным способом. Впоследствии, не получив от С. ключ электронной подписи, КУ. самостоятельно получил другой ключ электронной подписи, который использовался, в том числе, и при направлении других документов в налоговый орган.
Суд отклонил доводы налогоплательщика и рассмотрел спор в пользу налогового органа, отметив следующее.
Спорная декларация прошла внутреннюю проверку и не обладала признаками, которые могли повлиять на прием декларации налоговым органом. Показатели предыдущей уточненной налоговой декларации с номером корректировки «10», которая подписана КУ, идентичны показателям уточненной налоговой декларации с номером корректировки «11», которую, по утверждению налогоплательщика, КУ не подписывал.
Поскольку электронная подпись является аналогом собственноручной подписи, ответственность за ее исполнение лежит на ее владельце. Использование электронной подписи с нарушением конфиденциальности соответствующего ключа не освобождает владельца от ответственности за неблагоприятные последствия, наступившие в результате такого использования. Указанные выводы содержатся в судебной практике.
Налогоплательщиком не представлены доказательства нарушения конфиденциальности ключа электронной подписи и документы, указывающие на тот факт, что налоговая декларация подписана и представлена в налоговый орган неуполномоченным лицом, действующим во исполнение указаний лиц, не имеющих отношения к налогоплательщику.
Документы, свидетельствующие о том, что при установлении факта незаконной активации ключа электронной подписи конкурсным управляющим предприняты действия по установлению причин данного факта, а также о подаче в правоохранительные органы заявления о признании недействительным ключа электронной подписи, которым воспользовалась С., налогоплательщиком также не представлены.
(решение АС г. Москвы от 23.04.2019 по делу № А40-42134/2019, ООО "ЮАНДА ФАСАД")
