Уважаемые коллеги, добрый день!
В нашем сегодняшнем дайджесте читайте об интересных судебных решениях:

Сам по себе факт отличия стоимости последующей продажи земельных участков контрагентом налогоплательщика от цены их приобретения у последнего не может расцениваться в качестве доказательства получения необоснованной налоговой выгоды

По итогам проверки налоговый орган пришел к выводу о том, что налогоплательщиком при определении налоговой базы по налогу на прибыль получена необоснованная налоговая выгода в виде занижения дохода от реализации земельных участков взаимозависимому покупателю (ИП) в связи с их продажей по цене, отличающейся в несколько раз от рыночной цены, определенной оценщиком. По данным эксперта, цена составляет 674 394 173 руб., а цена их продажи налогоплательщиком — 194 289 322 руб.

По утверждению общества, продажа земельных участков под индивидуальное жилищное строительство физическому лицу (ИП) имела целью избавление от непрофильного актива ввиду невозможности доведения его до состояния, необходимого для реализации физическим лицам. А последующая продажа ИП некоторых земельных участков физическим лицам по цене выше цены их приобретения объясняется значительными вложениями нового собственника в инфраструктуру — строительство дорог, электросетей, водоснабжения и др., а также в рекламу и маркетинговые исследования.

Суд согласился с доводами налогоплательщика о том, что тому было невыгодно содержать спорные участки (в т.ч. уплачивать земельный налог), а опыт их развития у него отсутствовал. При реализации участков получена прибыль в виде разницы между стоимостью их покупки в 2005 году и продажи в 2014 году. Цена продажи земельных участков исходя из стоимости 1 сотки (53 тыс.руб.) сопоставима с их кадастровой стоимостью (50 тыс.руб. за сотку) и средними ценами на рынке земли для ИЖС в регионе (53–55 тыс.руб.).

Суд отметил, что увеличение стоимости земельных участков при их последующей продаже покупателем (контрагентом налогоплательщика) физическим лицам вызвана объективными причинами, связанными с работами нового собственника по благоустройству общей территории будущего поселка, в том числе с созданием условий для потенциальных покупателей по реализации проектов по ИЖС на приобретенных участках, в связи с чем сам по себе факт отличия стоимости продажи участков от стоимости их приобретения у налогоплательщика не может расцениваться в качестве доказательства получения необоснованной выгоды.

(решение АС г. Москвы от 25.05.2018 по делу № А40–181940/2017,
ООО "Викомо")

Выемка документов, произведенная в отсутствие конкретных доказательств противодействия налогоплательщика налоговому контролю на момент выемки, является незаконной

В отношении налогоплательщика была назначена выездная проверка, в рамках которой ему (в день назначения проверки) было направлено уведомление о необходимости обеспечения ознакомления с документами, связанными с исчислением и уплатой налогов, а также требование о предоставлении ряда документов.

При этом в тот же день налоговым органом было принято и вручено налогоплательщику постановление о производстве выемки документов и предметов, из которого следует, что вынесение данного постановления обусловлено возможностью сокрытия, исправления или замены документов, либо их уничтожения. Впоследствии (в суде) налоговый орган пояснил необходимость выемки тем, что в рамках проведенной камеральной проверки общество отказалось от представления документов, в период проведения контрольных мероприятий налогоплательщиком была предпринята попытка смены адреса регистрации.

По мнению же налогоплательщика, непредоставление истребованных налоговым органом документов при проводившейся ранее камеральной проверке, равно как начисление недоимки по результатам камеральной проверки, не может быть расценено как уклонение общества от представления документов при последующем проведении выездной проверки. Это же касается и смены адреса регистрации.

Налоговый орган, в свою очередь, указал, что истребование документов не является необходимым этапом выемки документом, в связи с чем производство выемки до истечения срока представления документов, истребованных в порядке ст. 93 НК РФ, не является нарушением процедуры выемки. Выемка документов и предметов не может сама по себе нарушать права и законные интересы налогоплательщика, поскольку, во-первых, налогоплательщику переданы копии изъятых документов, во-вторых, данное мероприятие проводится в рамках налоговой проверки, результаты которой и могут затрагивать либо нарушать интересы налогоплательщика.

Суд первой инстанции поддержал позицию налогового органа, но апелляция отменила решение суда, а суд кассационной инстанции оставил апелляционное постановление в силе, отметив, в частности, что налоговым органом не представлено доказательств отказа налогоплательщика обеспечить должностным лицам налогового органа возможность ознакомления с документами. Нет доказательств того, что для проведения мероприятий налогового контроля налоговому органу было недостаточно копий документов проверяемого лица. В качестве основания для выемки в постановлении приведена только формулировка п. 14 ст. 89 НК РФ. Обстоятельства, послужившие основанием для производства выемки, в тексте постановления не раскрыты.

(постановление АС Центрального округа от 30.05.2018 по делу № А48–5582/2016,
ОАО "Мценский мясоперерабатывающий комбинат")

ОЦЕНКА TAXOLOGY

Крайне редкий в наши дни случай, когда налогоплательщику (к тому же после проигрыша в первой инстанции) удается переломить в свою пользу исход спора о незаконности выемки документов. Подобные случаи в последние годы являются единичными. Хотя в свое время в Определении ВАС РФ от 25.02.2011 по делу № А67–20/10 (о передаче дела в Президиум ВАС) не просто указывалось на разнообразие практики по признанию выемки незаконной, но и были приведены конкретные примеры дел в пользу налогоплательщика практически с теми же акцентами, которые были сделаны в рассматриваемом деле.

Субъективность оснований для выемки привела к тому, что суды фактически стали поддерживать подход налогового органа о том, что самого по себе предположения о том, что интересующие документы могут быть не предоставлены налогоплательщиком, уже вполне достаточно для выемки, а потому не требуется какой-либо мотивировки или конкретных доказательств. И данное дело (которое вполне может дойти до ВС РФ) пока является очень позитивным исключением. Напомним также, что в одном из прошлогодних выпусков дайджеста мы рассказывали о не менее позитивном деле о признании незаконной выемки, произведенной не у налогоплательщика, а у третьего лица (дело № А40–254345/2016), решение АСГМ по которому налоговый орган так и не решился обжаловать

Оплата арендодателем счетов за электроэнергию, которую по условиям договора аренды должен оплачивать арендатор, не является безвозмездной передачей электроэнергии арендаторам и занижением налоговой базы по НДС на ее стоимость

По условиям договоров аренды между налогоплательщиком (арендодателем) и взаимозависимыми арендаторами оплата за электрическую энергию производится каждым арендатором самостоятельно на основании счетов, выставленных энергоснабжающей организацией. Фактически же оплату электроэнергии по выставленным счетам производил арендодатель без выставления счетов арендаторам.

По итогам проверки налоговый орган пришел к выводу о занижении арендодателем налоговой базы по НДС на стоимость электроэнергии, не включённой в размер арендных платежей по договорам аренды с взаимозависимыми лицами. Арендодатель фактически безвозмездно передавал электроэнергию арендаторам. Суды не согласились с позицией налогового органа по следующим основаниям.

Во-первых, налоговый орган не доказал свое право проверять цену сделок между налогоплательщиком и арендаторами. Сославшись на взаимозависимость участников сделок, он не доказал факт получения налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды.

Во-вторых, налоговый орган ошибочно полагает, что в результате контрольных мероприятий была установлена безвозмездная передача налогоплательщиком электроэнергии своим арендаторам, что в силу п. 1 ст. 39 НК РФ и подп. 1 п. 1 ст. 146 НК РФ признаётся реализацией товаров, при которой налоговая база определяется как стоимость электроэнергии, исчисленная исходя из цен, определяемых в порядке, аналогичном предусмотренному ст. 105.3 НК РФ, как это предусмотрено п. 2 ст. 154 НК РФ.

Лицо, безвозмездно передающее товары, должно обладать правом собственности на эти товары. Налогоплательщик же не является энергоснабжающей организацией, обязанной по договору энергоснабжения подавать абоненту (потребителю) энергию.

Передача объекта недвижимости в аренду без выставления арендатору требования об оплате электроэнергии, либо выставление отдельного требования о такой оплате, если договором аренды эти расходы отнесены на арендатора, является правом арендодателя, которое он может реализовать в рамках гражданско-правовых отношений, сферу которых налоговый орган уполномочен контролировать только в случаях, предусмотренных разделом V.1 НК РФ.

(постановление АС Поволжского округа от 28.05.2018 по делу № А12–9465/2017,
ООО "Царь-Продукт")


Реализация лома, образовавшегося из-за уничтожения основного средства в результате аварии, обязывает восстановить НДС, принятый к вычету при приобретении последнего

В результате произошедшей у налогоплательщика аварии часть основных средств превратилась в металлолом, реализованный впоследствии третьему лицу. При этом ранее принятый к вычету по этим основным средствам НДС восстановлен не был.

По мнению налогового органа, суммы налога, ранее правомерно принятые к вычету по частично амортизированному основному средству, подлежат восстановлению на основании положений п. 3 ст. 170 НК РФ при осуществлении необлагаемой (согласно пп. 25 п. 2 ст.149 НК РФ) операции по реализации металлолома, полученного вследствие демонтажа указанного основного средства. В связи с данным выводом налоговым органом доначислен НДС.

Налогоплательщик оспорил доначисление НДС, указывая, что металлолом, образовавшийся из окончательно несамортизированных объектов основных средств, не является товаром и по своим функциональным и физическим характеристикам отличается от первоначально приобретенных основных средств. Кроме того, в произошедшей аварии не было его вины.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении требований налогоплательщика, сославшись в т.ч. на определения ВС РФ от 17.07.2015 по делу № 301-КГ15–7324, от 14.09.2016 № 309-КГ16–10972.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции, удовлетворив жалобу налогоплательщика и отметив при этом, что поскольку налогоплательщиком реализовались не объекты основных средств, а металлолом, оставшийся после уничтожения объектов основных средств, у налогового органа отсутствовали основания для применения подп. 2 п. 3 ст. 170 НК РФ.

Суд кассационной инстанции отменил апелляционное постановление и оставил в силе решение суда первой инстанции, согласившись с его выводами о том, что в соответствии в п. 3 ст. 38 НК РФ товаром признается любое имущество, реализуемое либо предназначенное для реализации. При этом доводы о том, что образовавшийся в результате демонтажа оборудования лом является отходом, а не специально произведенным товаром, отклонены как основанные на неверном толковании норм п. 2 ст. 149, п.п. 2 и 3 ст. 170 НК РФ.

(постановление АС Поволжского округа от 24.05.2018 по делу № А57–9401/2017,
ООО "Волжский терминал")

Суд признал обоснованными расходы на оплату услуг по организации дополнительного сбыта продукции с учетом условий оплаты, функций исполнителя и экономического результата исполнения договора

Между налогоплательщиком (заказчик) и контрагентом (исполнитель) был заключен договор, по которому исполнитель оказывает услуги по организации дополнительного сбыта продукции налогоплательщика через торговые сети.

Налоговый орган пришел к выводу о неправомерном включении в состав расходов затрат на оплату этих услуг. По его мнению, ведением переговоров с представителями торговой сети, заключением договоров и определением объемов поставок товаров в торговую сеть налогоплательщик занимался самостоятельно, без привлечения третьих лиц, о чем помимо прочего свидетельствует отсутствие договорных отношений исполнителя с торговой сетью на получение сведений, составляющих коммерческую тайну — объемов продаж, что свидетельствует о нереальности оказания услуг. Кроме того, договор поставки с торговой сетью заключен налогоплательщиком задолго до заключения договора с исполнителем. Объемы реализации товара дают основания полагать, что необходимость дальнейшего продвижения в сеть отсутствовала и могла быть достигнута лишь путем увеличения конечного сбыта розничным покупателям.

Налогоплательщик пояснил, что он не передавал исполнителю полномочия по непосредственной организации сбыта своей продукции, по вступлению в прямые взаимоотношения с действительными или потенциальными контрагентами по основному виду деятельности. Он имел целью, используя предоставленные исполнителем исследования, советы и рекомендации, своими силами и за свой счет самостоятельно организовать дополнительный сбыт продукции. Во взаимоотношениях сторон отсутствуют признаки агентирования, поручения или комиссии по смыслу глав 49, 51, 52 ГК РФ.

Используя результат оказанных услуг в виде исследований рынка своей продукции, а также в виде обоснованных рекомендаций по своевременному (в тот или иной временной отрезок или приуроченному к определенным событиям) формированию новых, максимально приемлемых для розничного ритейлера коммерческих предложений, по соблюдению определенной стратегии продаж, налогоплательщик получил значительный доход от дополнительных поставок конкретных наименований своей продукции.

Суд рассмотрел спор в пользу налогоплательщика, учтя, что вознаграждение исполнителю выплачивалось исключительно с достижением искомого экономического эффекта — осуществления дополнительных поставок по заказам, полученным при содействии исполнителя, и получения оплаты по ним. Поскольку факт оплаты партии продукции покупателем был необходимым условием оплаты услуг исполнителя, постольку налогоплательщиком исключалось неэффективное отвлечение оборотных средств.

Если сделка действительно «фиктивна» и совершается с целью получения необоснованной налоговой выгоды за счет произведенных по сделке необоснованных затрат и уплаченного контрагенту НДС, обусловливать такие затраты фактическим получением налогоплательщиком дополнительного дохода, по крайней мере, не логично для так называемого «недобросовестного» налогоплательщика.

(решение АС г. Москвы от 30.05.2018 по делу № А40–14602/2018,
ООО "Америа Русс")


Критерием признания НМА является не фактическое поступление дохода в течение более чем 12 месяцев, а потенциальная возможность использования прав в этих целях

Налогоплательщик в 2012–2013 гг. осуществлял деятельность по производству кинофильмов. Затраты на производство каждого фильма списывались в состав расходов исходя из срока использования 12 месяцев. Права на использование фильмов передавались контрагентам по лицензионным договорам сроком от 60 дней до 50 лет.

По итогам проверки налоговый орган пришел к выводу о неправомерном единовременном отнесении налогоплательщиком на расходы затрат на создание аудиовизуальных произведений — фильмов, поскольку расходы подлежали списанию через амортизацию в течение периода полезного использования произведений. Результат производственной деятельности налогоплательщика — фильм — соответствует признакам нематериального актива (НМА), предусмотренным ст. 257 НК РФ.

Налогоплательщик в качестве возражений указал, что все его доходы от использования фильмов (90–100%) возникают в пределах первых 12 месяцев использования, при этом не менее 70 % доходов от использования фильмов — доход от кинопроката, который производится в пределах 2–3 месяцев от начала использования фильма. В последующие периоды доход от использования фильмов практически не поступает. Именно реальный период полезного использования в коммерческой деятельности, обусловленный поступлением выручки от использования прав на указанные фильмы, является основанием для установления срока полезного использования и соответствующего списания расходов на создание аудиовизуальных произведений.

При первоначальном рассмотрении дела суды первой и апелляционной инстанций согласились с позицией налогоплательщика, но суд кассационной инстанции отменил их судебные акты и направил дело на новое рассмотрение. Он, в частности, указал, что судами не приведено оснований, по которым они признали обоснованным установление срока использования фильмов в течение 12 месяцев, в том числе с учетом заключения лицензионных договоров на их использование на значительно больший срок. После 01.01.2014 аудиовизуальное произведение подлежит квалификации как НМА в силу прямого указания закона. Суды не указали, каким образом и на основании какой нормы они квалифицировали фильмы в период до 2014 г.

При новом рассмотрении суд первой инстанции согласился с позицией налогового органа. Он отметил, что критерием признания НМА является не фактическое поступление дохода в течение более чем 12 месяцев, а потенциальная возможность использования прав в этих целях.

Формально возможность коммерческого использования фильма существует в течение всего срока охраны авторских прав (ст. 1281 ГК РФ), и правообладатель в момент завершения производства фильма не может с какой-либо степенью уверенности предполагать, что фильм будет использоваться в целях получения дохода не более 12 месяцев.

(решение АС г. Москвы от 23.05.2018 по делу № А40–56261/17,
ООО "Энджой мувиз")