Дайджест № 239

Уважаемые коллеги, добрый день!

В дайджесте № 239
отмечаем интересные дела:

Суд признал, что непредставление документированных сведений о контрагенте налогоплательщика являлось основанием для привлечения последнего к ответственности по п. 2 ст. 126 НК РФ, а не по п. 1 ст. 129 НК РФ

Налоговый орган в рамках налоговой проверки третьего лица (контрагента) истребовал у налогоплательщика документы, касающиеся отношений с этим контрагентом. Налогоплательщик документы не представил, сославшись на неопределенность содержания требования, и был привлечен налоговым органом к ответственности по п. 2 ст. 126 НК РФ в виде штрафа в размере 10 000 рублей.

Налогоплательщик оспорил это решение налогового органа и, удовлетворяя заявленные требования, суды первой и апелляционной инстанций исходили из неверной квалификации налоговым органом совершенного налогового правонарушения по п. 2 ст. 126 НК РФ, тогда как действия налогоплательщика свидетельствуют о совершении им правонарушения, ответственность за которое предусмотрена п. 1 ст. 129.1 НК РФ.

При этом суды исходили из того, что из оспариваемого решения следует, что самим налоговым органом состав правонарушения определен именно, как непредставление сведений, информации (а не документов), ответственность за которое предусмотрена п. 1 ст. 129.1 НК РФ. В п. 3.1. резолютивной части решения состав правонарушения указан как: непредставление сведений о налогоплательщике. При этом п. 6 ст. 93.1 НК РФ прямо предусмотрено, что за непредставление контрагентом сведений о проверяемом налогоплательщике наступает ответственность, предусмотренная ст. 129.1 НК РФ, санкция которой меньше по сравнению с п. 2 ст. 126 НК РФ.

При этом суды отклонили довод налогового органа, что у налогоплательщика были запрошены конкретные документы, а объективная сторона правонарушения составляет непредставление именно документов. Также ими был отклонен и довод о том, что формулировка в решении «неправомерное несообщение сведений налоговому органу» носит «усеченный состав общей нормы законодательства, которая не может являться по своей сути квалификацией правонарушения», отметив, что это лишь подтверждает факт неопределенности в составе налогового правонарушения, который налоговый орган обязан был установить при принятии оспариваемого решения.

Суд кассационной инстанции отменил акты нижестоящих судов и удовлетворил жалобу налогового органа. Он отметил, что истребуемые налоговым органом сведения могут содержаться как в документах, так и в информации.
Как следует из материалов дела, налоговый орган контрагента поручил налоговому органу налогоплательщика истребовать у последнего именно документы, что следует из содержания поручения. Указания на необходимость истребования у него какой-либо информации в отношении проверяемого лица поручение не содержит. Требование налогового органа также не содержит указания на истребование какой-либо информации в отношении проверяемого налогоплательщика: п. 2 типовой формы требования, который содержит указание на истребуемую информацию, не заполнен.

В резолютивной части обжалуемого решения указано на привлечение налогоплательщика к ответственности за непредставление запрашиваемых сведений, которые, как уже было указано, могут содержаться как в документах, так и в информации.

(постановление АС Центрального округа от 06.10.2022 по делу № А68-1240/2021
ООО "Тульская типография")




ОЦЕНКА TAXOLOGY

Данное дело показывает, что до сих пор суды нижестоящих инстанций не всегда акцентируют внимание на разграничении (соотношении) понятий: «сведения», «документы» и «информация», которое в свою очередь положено законодателем в разграничении различных составов налоговых правонарушений, связанных с их непредставлением. В данном случае суду кассационной инстанции фактически пришлось напомнить о наличии более общего понятия – «сведения» и форме (документированной и недокументированной), в которой эти сведения могут существовать и истребоваться. В то же время, как представляется, вопрос о разграничении составов статей 126 и 129.1 НК РФ кассационным судом оставлен без должного внимания.

Суд признал, что налоговый орган не доказал наличие схемы «дробления бизнеса» и участие налогоплательщика в ней

По итогам проверки налоговый орган пришел к выводу о неправомерном применении налогоплательщиком в течение проверяемого периода УСН, поскольку он являлся участником группы компаний, которая фактически являлась единым хозяйствующим субъектом. При этом обстоятельства дела свидетельствуют о ведении всеми членами группы единой предпринимательской деятельности, координируемой одними и теми же лицами, с использованием общих материально-технических, трудовых ресурсов и средств индивидуализации, направленной на получение общего результата.

В обоснование своего вывода налоговый орган ссылался, в частности, на взаимозависимость и подконтрольность лиц; наличие единого сайта в Интернете с общим телефоном справочной службы, единой системой заказа; на то, что расчетные счета организаций группы открыты в одних банках в одном периоде; на осуществление деятельности членами группы в одном направлении - сфере рекламы; перемещение части работников в определенный период из одной организации в другую без изменения места их нахождения, функционала; отождествление работниками всех лиц, составляющих группу, как единой организации - рекламного агентства, возможность их замещения друг другом, получение частью работников дохода в проверяемом периоде в различных организациях, совместительство в них; общее управление; наличие идентичных покупателей и поставщиков.

Тем не менее, суды посчитали эти доказательства недостаточными для подтверждения налоговым органом своих выводов и рассмотрели спор в пользу налогоплательщика, исходя, в частности, из следующего.

Само по себе учреждение налогоплательщиком нового хозяйствующего субъекта не говорит о формальном разделении бизнеса, целью которого является получение необоснованной налоговой выгоды. В данном случае налогоплательщик был создан не первым, а после регистрации другого ООО и ИП и почти одновременно с еще тремя компаниями в 2000 году для ведения специфических по технологии видов деятельности. Налогоплательщик видами деятельности иных компаний не занимался (за исключением непродолжительного размещения наружной рекламы в 2005-2006 годы - за 10 лет до проверяемого периода). Случаев получения иными компаниями выручки, которая ранее перечислялась налогоплательщику, не установлено. Соответственно, своей деятельности он на иных лиц не переводил.

Регистрация по одному адресу налогоплательщика и членов группы, осуществление руководства взаимозависимыми в силу, в том числе родства, лицами, ведение централизованного бухгалтерского, налогового, кадрового учета, перевод работников, единый IP-адрес могут свидетельствовать не об отсутствии самостоятельной хозяйственной деятельности организаций (индивидуальных предпринимателей), а о сокращении соответствующих расходов, о создании для потенциальных клиентов (покупателей) максимально выгодных условий облуживания и сами по себе не доказывают нарушение налогового законодательства.

(постановление АС Западно-Сибирского округа от 21.10.2022 по делу № А46-213/2021 ООО "Компаньон-РА")

Суд признал, что аннулирование чеков, выданных плательщику НПД, не отменяет факта получения им облагаемого дохода

По итогам проверки налоговый орган установил, что директор налогоплательщика, находясь с ним в трудовых отношениях, одновременно являлся самозанятым и плательщиком налога на профессиональный доход (НПД). В 2020 году налогоплательщик производил директору выплаты как самозанятому исполнителю на основании чеков, сформированных в приложении «Мой налог».

Налоговый орган пришел к выводу о том, что в силу прямого указания закона выплаты действующему директору как работнику не являются объектом обложения НПД. При этом они являются доходом этого работника, с которого должен быть исчислен НДФЛ.

Тогда налогоплательщик пояснил, что денежные средства, полученные директором, были ошибочно отражены последним в мобильном приложении "Мой налог", поскольку фактически являлись денежными средствами, переданными ему как выплаты по расчетам с подотчетным лицом по факту произведенных последним расходов на хозяйственную деятельность налогоплательщика. При этом директор аннулировал чеки в мобильном приложении «Мой налог» и снялся с учета как плательщик НПД.

Суд первой инстанции согласился с доводом налогоплательщика о том, что спорные суммы, являются подотчетными суммами, выплаченными за приобретенные директором в интересах самого налогоплательщика товарно-материальные ценности, а соответственно, не являются выплатами применительно к гл. 23 НК РФ.

Суд апелляционной инстанции отменил решение первой инстанции, удовлетворив жалобу налогового органа, согласившись с его следующими доводами. Факт аннулирования чеков самозанятого не отменяет факта получения директором дохода и не доказывает возврат спорных средств в адрес налогоплательщика. Подотчет не подтвержден достоверными и допустимыми доказательствами.

Суд отметил, что денежные средства под отчет выдаются по распоряжению руководителя на основании письменного заявления подотчетного лица. Распоряжение руководителя оформляется на каждую выдачу наличных денег или оформляется распорядительный документ на несколько выдач наличных денег одному или нескольким подотчетным лицам.

В данном случае документы, подтверждающие получение директором подотчётных сумм по распоряжению руководителя (которым в проверяемый период был он сам), налогоплательщиком в материалы дела не представлены. Директор, аннулировав чеки, сформированные в мобильном приложении «Мой налог» за выполненные работы, перечисленные налогоплательщиком денежные средства, обратно налогоплательщику фактически не вернул. В представленных налогоплательщиком авансовых отчетах имеются существенные недостатки в заполнении.

При отсутствии доказательств, подтверждающих расходование подотчетных денежных средств, полученных директором, а также доказательств, подтверждающих оприходование ТМЦ в установленном порядке, согласно ст. 210 НК РФ указанные денежные средства являются доходом директора (подотчетного лица) и подлежат включению в налоговую базу по НДФЛ.

(постановление 17 ААС от 05.10.2022 по делу № А60-22592/2022
ООО "Шико 2001")

Суд признал, что налоговый орган неправомерно переквалифицировал договор займа в инвестиционный договор

По итогам проверки налоговый орган пришел к выводу о том, что налогоплательщик (заемщик) неправомерно учел в составе расходов проценты по займу для строительства объекта недвижимости. Договор займа, по сути, являлся инвестиционным договором, а переданные по нему денежные средства – инвестициями, по которым не начисляются проценты и, соответственно, они не могут быть приняты к учету налогоплательщиком.

Это подтверждается, в частности, тем, что первоначальный займодавец впоследствии уступил свои права по займу физическому лицу, которое являлось мажоритарным участником налогоплательщика и контролирующим лицом займодавца. Это физлицо имело возможность влиять на условия и (или) результаты сделок между указанными организациями. Заем изначально был выдан правопредшественнику налогоплательщика, прекратившему свою деятельность в результате реорганизации. Обе эти организации являлись убыточными, и налогоплательщик ни на данный момент, ни в будущем не сможет полностью погасить заем с процентами, о чем вышеназванное физлицо как займодавец не мог не знать.

Тем не менее, суды рассмотрели спор в пользу налогоплательщика, исходя, в частности, из следующего. Договор займа предусматривает фиксированную, а не зависящую от успешности деятельности заемщика процентную ставку, займодавец по нему не имеет возможности получить право собственности на часть создаваемого за счет займа имущества, а имеет лишь обязательственные права.

По смыслу законодательства об инвестиционной деятельности ситуация, когда одно лицо предоставляет другому денежные средства по договору займа и взамен приобретает только обязательственные права требования к должнику, не является инвестиционной деятельностью.

Частично заем был возвращен. Взаимозависимость заемщика и займодавца (физлица) также не опровергает факт хозяйственных отношений, перечисления денежных средств и их частичный возврат. Недостоверность и противоречивость сведений в представленных документах налогоплательщика отсутствует. С учетом изложенного использование заемных средств не доказывает наличие каких-либо схем и получения необоснованной налоговой выгоды.

(постановление АС Поволжского округа от 19.10.2022 по делу № А12-1840/2022
ООО "Випойл-Гиперцентр")



Суд признал, что при прекращении обязательства налогоплательщика путем совпадения должника и кредитора в одном лице у него образовался облагаемый доход

У налогоплательщика имелась непогашенная кредиторская задолженность перед одним из участников. Впоследствии этот участник внес часть этой задолженности в качестве вклада в имущество налогоплательщика как имущественное право.

Соответственно, кредиторская задолженность налогоплательщика в этой части прекратилась на основании ст. 413 ГК РФ путем совпадения должника и кредитора в одном лице.

Сумму погашенной таким образом задолженности налогоплательщик не стал включать во внереализационный доход, что привело к возникновению спора с налоговым органом.

Суд рассмотрел спор в пользу налогового органа, отметив следующее.

Безвозмездное получение налогоплательщиком дохода в виде имущественного права требования от единственного участника и одновременное погашение задолженности налогоплательщика перед участником являются двумя самостоятельными хозяйственными операциями.

В соответствии с п. 18 ст. 250 НК РФ внереализационными доходами налогоплательщика признаются доходы в виде сумм кредиторской задолженности (обязательства перед кредиторами), списанной в связи с истечением срока исковой давности или по другим основаниям, за исключением случаев, предусмотренных подпунктами 21, 21.1, 21.3 и 21.4 п. 1 ст. 251 НК РФ.
Налогоплательщик при наличии двух обособленных хозяйственных операций -
безвозмездное получение имущественного права требования и списание кредиторской задолженности – учел только операцию по безвозмездному получению имущественного права путем увеличения добавочного капитала, что привело к занижению налоговой базы по налогу на прибыль организаций, поскольку доход в виде безвозмездно полученного имущественного права не облагается налогом на прибыль организаций, а операцию по списанию кредиторской задолженности налогоплательщик в налоговом учете не отразил.
При списании сумм кредиторской задолженности в связи с совпадением должника и кредитора в одном лице налогоплательщик учитывает соответствующие суммы при определении налоговой базы по налогу на прибыль организаций на основании п. 18 ст.250 НК РФ.

(решение АС Кемеровской области от 21.09.2022 по делу № А27-8223/2022
ООО "Разрез "Задубровский Новый")

Суд признал, что воздушные и кабельные линий электропередач не являются объектами недвижимости для целей исчисления налога на имущество

Налогоплательщик являлся сетевой организаций и осуществляет деятельность по передаче электроэнергии и мощности по электросетям, в том числе через воздушные и кабельные линии электросвязи, находящиеся в собственности и приятые на учет в качестве отдельных объектов основных средств по соответствующим кодам ОКОФ, относящиеся к некапитальным сооружениям и учтенные в связи с этим после 01.01.2013 в качестве движимого имущества, с применением в отношении них на основании п. 25 ст. 381 НК РФ льготы по налогу на имущество организаций, исключая их из состава объектов налогообложения, в том числе за 2015-2017 годы.

По итогам проверки налоговый орган счел, что налогоплательщик в нарушении статей 374, 381 НК РФ неправомерно применил льготу по налогу на имущество организаций, предусматривающую освобождение от уплаты налога созданных или приобретенных после 01.01.2013 объектов относящихся к движимому имуществу, в связи с классификацией налоговым органом спорных объектов как объектов недвижимого имущества, имеющих неразрывную связь с землей, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, что привело к неуплате налога.

При этом налоговый орган исходил из результатов экспертизы, а также ссылался на то, что объекты в силу Приказа Минпромэнерго России от 01.08.2007 № 295 входят в состав единого производственно-технологического комплекса, имеют единое функциональное назначение и технологическую взаимосвязь, в связи с чем, на основании ст.ст. 130, 131, 133.1 ГК РФ подлежат квалификации в качестве объектов недвижимого имущества, в отношении которых не подлежит применению льгота, предусмотренная п. 25 ст. 381 НК РФ.

Суды не согласились с позицией налогового органа и рассмотрели спор в пользу налогоплательщика, исходя из следующего.

В соответствии с позицией СКЭС ВС РФ, изложенной в ряде судебных актов, для применения льготы, предусмотренной п. 25 ст. 381 НК РФ, необходимо учитывать, что безусловными критериями, по которым спорный объект относят к движимому или недвижимому имущества является исключительно определение кода ОКОФ, по которому соответствующий объект учтен в качестве отдельного инвентарного объекта в бухгалтерском учете в соответствии с Положением по бухгалтерскому учету 6/01 "Учет основных средств" (далее - ПБУ 6/01).

Судом из анализа технической документации, паспортов спорных объектов, актов
о приемке объектов в состав основных средств по форме ОС-1 и инвентарных карточек по форме ОС-6 установлено, что: 1) спорные объекты (воздушные и кабельные линии электропередач) правомерно приняты на учет в качестве отдельных инвентарных объектов основных средств; 2) отнесены по кодам ОКОФ в состав «оборудования» и «некапитальных сооружений», правомерность применения кодов налоговым органом не оспорена; 3) не входят в состав единого производственно-технологического комплекса в соответствии с критериями установленными в статье 133.1 ГК РФ; 4) при переносе отсутствует несоразмерный ущерб спорным объектам; 5) отсутствует прочное сопряжение с земельными участками или недвижимыми вещами.

Таким образом, налогоплательщик правомерно отнес спорные объекты в состав движимого имущества и применил льготу по п. 25 ст. 381 НК РФ.

(решение АС г. Москвы от 14.10.2022 по делу № А40-83199/2020 ОАО "МРСК Урала")