Уважаемые коллеги, добрый день!

В дайджесте № 207
отмечаем интересные дела:

Суд признал, что заключение лицензионного договора с «технической» кипрской компанией при возможности его заключения напрямую с польским правообладателем товарного знака преследовало цель неправомерной минимизации налогообложения

Польская компания как правообладатель товарного знака в 2013 году выдала неисключительную лицензию кипрской компании на его использование с условием уплаты ежеквартального вознаграждения в размере 99% от полученной по лицензионной оплате за товарные знаки выручки. В свою очередь кипрская компания на основании этого лицензионного договора заключила сублицензионный договор с российской организацией (налогоплательщиком).

Налогоплательщик в 2015, 2016 гг. выплатил кипрской компании роялти за использование товарного знака, не удерживая при этом в качестве налогового агента налог с доходов иностранных организаций на основании СИДН между РФ и Кипром.

По итогам проверки налоговый орган пришел к выводу, что кипрская компания имела признаки «технической» компании, не являлась фактическим собственником дохода в виде роялти и не имела права на распоряжение им. В случае заключения налогоплательщиком лицензионного договора напрямую с польским правообладателем рассматриваемого товарного знака при налогообложении роялти подлежала бы применению ставка налога у источника в размере 10% в соответствии с п. 1 ст. 11 СИДН между РФ и Польшей. Соответственно, налогоплательщику должен быть доначислен налог с доходов иностранных организаций.

Суд согласился с позицией налогового органа исходя из следующих обстоятельств. 1) у налогоплательщика, кипрской компании и польского правообладателя товарного знака имеется общая материнская компания (также из Польши); 2) доверенности на предоставление интересов налогоплательщика, кипрской компании и правообладателя в Федеральной службе по интеллектуальной собственности выданы на имена одних и тех же патентных поверенных. Услуги патентных поверенных за указанные три организации оплачивались налогоплательщиком; 3) в отношении налогоплательщика не были применены штрафные санкции со стороны кипрской компании за несвоевременную выплату лицензионных платежей; 4) денежные средства, поступающие на расчетный счет кипрской компании от налогоплательщика с назначением платежа «за использование товарного знака...», в этот же день или на следующий день в полном объеме перечисляются в адрес польского правообладателя, либо в адрес польской материнской компании; 5) у кипрской компании отсутствуют признаки ведения предпринимательской деятельности.

В итоге суд пришел к выводу о том, что вся структура взаимоотношений по цепочке лиц: налогоплательщик – кипрская компания – польский правообладатель была создана для вывода денег из РФ без удержания налогов. Для достижения реальной деловой цели налогоплательщика мог бы служить лицензионный договор, заключенный напрямую с польским правообладателем, но это повлекло бы другие налоговые последствия в виде применения ставки в размере 10 % с доходов, выплаченных в адрес польской компании, в соответствии с условиями СИДН между РФ и Польшей.

(решение АС г. Москвы от 26.11.2021 по делу № А40-113102/2021
ООО "ЦЕРСАНИТ ТРЕЙД")



ОЦЕНКА TAXOLOGY

Дело представляет собой один из немногочисленных случаев, когда налоговый орган не просто констатирует отсутствие у номинального получателя дохода фактического права на него, а применяет при этом «сквозной подход», выводящий на применение СИДН с иным государством, предусматривающим более высокую налоговую ставку для этого дохода, чем СИДН с государством номинального получателя дохода. Причем если ранее такие случаи касались в основном доходов в виде процентов и дивидендов (дела № А40-282232/19, АО «Чукотская горно-геологическая компания», № А40-241361/2015, АО «Банк ИНТЕЗА» и др.), то на этот раз рассматривалась ситуация с выплатой роялти (ранее из споров вокруг роялти можно выделить, пожалуй, решенный в пользу налогоплательщика в досудебном порядке спор в решении ФНС от 09.02.2016 № СА-4-9/1907@).

Письмо налогового органа, формально не являющееся ненормативным правовым актом, может быть обжаловано в суде, если фактически в нем усматриваются признаки такого акта

Налогоплательщик (ИП) в марте 2021 года обратился в налоговый орган с заявлениями о предоставлении рассрочки уплаты имеющейся у него задолженности по страховым взносам, в отношении которой приняты меры по бесспорному взысканию. В заявлении он сослался на тяжелое финансовое положение с начала 2019 года в связи с отсутствием заключенных договоров, приостановление ведение предпринимательской деятельности в 2020 году по причине распространения коронавирусной инфекции.

В ответ налоговый орган направил в адрес ИП письмо о разъяснении порядка предоставления отсрочки (рассрочки). В этом письме он указал, что порядок и условия предоставления налоговыми органами отсрочки или рассрочки по уплате налога, сбора, страховых взносов, а также пени и штрафа, перечень документов, необходимых для рассмотрения вопроса о предоставлении отсрочки или рассрочки определены гл. 9 НК и приказом ФНС от 16.12.2016 № ММВ-7-8/683@, изложил содержание ст. 64 НК РФ. Также в письме содержится указание на то, что ИП при наличии оснований вправе обратиться в Управление с соответствующим заявлением с указанием конкретного основания и приложением всех необходимых документов для рассмотрения вопроса о предоставлении отсрочки или рассрочки.

В свою очередь ИП, посчитав, что налоговым органом в письме фактически принято решение об отказе в предоставлении рассрочки уплаты задолженности, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения об отказе в предоставлении рассрочки по уплате страховых взносов.

Суд первой инстанции прекратил производство по делу исходя из того, что оспариваемое письмо не является ненормативным правовым актом, вопрос о недействительности которого может быть разрешен арбитражным судом. Суд указал, что письмо налогового органа носит разъяснительный характер, не содержит какого-либо властного волеизъявления, порождающего правовые последствия для налогоплательщика.

Суды апелляционной и кассационной инстанций не согласились с позицией суда первой инстанции и рассмотрели спор в пользу налогоплательщика. Дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции для рассмотрения по существу.

Суды отметили, что оспариваемое письмо носит властный характер, поскольку исходит от уполномоченного органа в связи с реализацией им предусмотренных законом полномочий, направлено на урегулирование индивидуального и конкретного правоотношения по вопросу предоставления рассрочки уплаты налогов. Несмотря на то, что резолютивная часть письма изложена в виде рекомендации, по сути, налоговым органом принято решение об отказе в предоставлении рассрочки уплаты налогов.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в определении от 19.04.2007 № 286-О-О, суды не вправе ограничиваться формальным установлением характера оспариваемого акта, а обязаны выяснить, затрагивает ли он права организаций и иных лиц, соответствует ли законам и иным актам отраслевого законодательства, и должны в каждом конкретном случае реально обеспечивать эффективное восстановление нарушенных прав.

(постановление АС Северо-Западного округа от 25.11.2021 по делу № А66-8233/2021 ИП Гоголашивли)

Суд признал наличие в действиях налогоплательщика схемы минимизации налогообложения по налогу на прибыль, прикрытой мнимой сделкой по передаче ему в аренду помещений

Учредителю налогоплательщика принадлежало нежилое помещение. Он передал его на основании договора безвозмездной аренды своему супругу (ИП), а последний в этот же день заключил с налогоплательщиком договор субаренды этого помещения.

В связи с этим налоговый орган пришел к выводу о нарушении налогоплательщиком подп. 1 п. 2 ст. 54.1 НК РФ, ст. 274 НК РФ, которое выразилось в применении схемы ухода от налогообложения путем завышения расходов на сумму арендной платы. Сделка по передаче имущества в аренду налогоплательщику по договору, заключенному с взаимозависимым ИП, является мнимой сделкой, фактически прикрывающей сделку по передаче в безвозмездное пользование данного имущества налогоплательщику его учредителем.

Возражая на это, налогоплательщик указывал, что сделка субаренды носила реальный характер, она отражена в учете ИП и с нее уплачены налоги.

Тем не менее, суды согласились с позицией налогового органа, рассмотрев спор в его пользу и исходя из следующего.

Спорное помещение до заключения договора аренды с ИП уже находилось в пользовании налогоплательщика, которое несло расходы по его содержанию и ремонту. При этом экономическое обоснование передачи учредителем имущества в безвозмездное пользование ИП и наличие деловой цели от данной сделки не выявлены. Причины изменения сложившихся и устоявшихся до заключения спорных сделок хозяйственных взаимоотношений относительно указанного имущества между налогоплательщиком и учредителем и, как следствие, необходимости передачи данного помещения в безвозмездное пользование ИП, налогоплательщиком в ходе проверки не приведены.

Учредитель, налогоплательщик и ИП, используя формальный документооборот, действуя согласованно, фактически осуществили безвозмездную передачу имущества налогоплательщику, прикрыв безвозмездную сделку договором субаренды, который налогоплательщиком не исполнялся как в период проверки, так и в последующие периоды. Намерений нести расходы по аренде у налогоплательщика не было.

При таких обстоятельствах судами сделан вывод об умышленном искажении обществом сведений о фактах хозяйственной деятельности, подлежащих отражению в бухгалтерском и налоговом учете, путем искусственного завышения расходов с целью уменьшения налоговых обязательств по налогу на прибыль организаций.

(постановление АС Дальневосточного округа от 24.11.2021 по делу № А04-617/2021 ООО "Авто Центр Самарагд")



Решение суда, которым была установлена ошибка при определении вида разрешенного использования земельного участка, не может считаться моментом, когда налогоплательщик мог узнать о переплате по земельному налогу из-за этой ошибки

Налогоплательщик являлся собственником земельного участка. В 2015 году из письма Росреестра он узнал, что при определении кадастровой стоимости этого участка исполнитель допустил ошибку при определении группы и вида разрешенного использования, которая привела к увеличению кадастровой стоимости земельного участка (в т.ч. для целей налогообложения). Эта ошибка должна была быть исправлена самим исполнителем в рамках гарантийных обязательств, но в связи с истечением гарантийного срока ошибка могла быть исправлена только по решению суда.

В 2019 году суд своим решением установил факт наличия ошибки в сведениях о земельном участке, после чего налогоплательщик обратился в налоговый орган с заявлением о возврате возникшей из-за указаной ошибки переплаты по земельному налогу за 2014, 2015 гг. Налоговый орган отказал в возврате переплаты в связи с пропуском налогоплательщиком 3-летнего срока для обращения с таким заявлением, а также в связи с распространением исправленной кадастровой стоимости только на будущее время, начиная с момента вступления в силу решения суда об установлении ошибки.

Суд первой инстанции не согласился с позицией налогового органа, указав, что общий срок давности для обращения в суд с учетом положений ст. 79 НК РФ в данном случае следует исчислять с момента установления факта неверного исчисления кадастровой стоимости, применяемой для расчета налога, такое обстоятельство было установлено судом в 2019 году (решение вступило в законную силу 14.04.2020 года). При этом ранее даты внесения верной кадастровой стоимости в ЕГРН налогоплательщик был лишено возможности обратиться в налоговый орган за возвратом переплаты, решение суда по делу об ошибке было исполнено 15.06.2020 года кадастровой палатой.

Суды апелляционной и кассационной инстанций не согласились с позицией суда первой инстанции и рассмотрели спор в пользу налогового органа исходя из следующего. Налогоплательщику еще в 2015 году письмом Росреестра было разъяснено его право на обращение в суд с заявлением об исправлении кадастровой ошибки в части вида разрешенного использования. Однако с заявлением об установлении факта наличия ошибки в сведениях ЕГРН налогоплательщик обратился в арбитражный суд лишь спустя четыре года, - в 2019 году.

Кассационная жалоба налогоплательщика не содержит ссылок на доказательства, соответствующие требованиям ст.ст. 67, 68 АПК РФ, относительно иной, более поздней даты (года), когда налогоплательщик при должной степени осмотрительности должен был (мог) узнать об излишней уплате налога именно по причине неверного определения группы ВРИ по земельному участку.

(постановление АС Западно-Сибирского округа от 29.11.2021 по делу № А45-26783/2020 АО "Голубинское")

Суд признал, что с уступки требования об оплате другой уступки требования (о возврате аванса по договору купли-продажи) НДС не исчисляется

Налогоплательщик на основании договора купли-продажи перечислил продавцу аванс, но в последующем договор был расторгнут и у него возникло право требования возврата аванса. Налогоплательщик уступил это требование третьему лицу по договору (цессионарию–1). Цессионарий–1 не оплатил это требование, в связи с чем налогоплательщик уступил еще одному третьему лицу (цессионарий–2) право требования долга теперь уже с цессионария–1.

Налоговый орган пришел к выводу о том, что в такой ситуации налогоплательщик должен был исчислить НДС со стоимости права требования, уступленного цессионарию-2. При этом он исходил из следующего. В силу п. 1 ст. 146 НК РФ, передача имущественных прав является объектом налогообложения НДС, соответственно, операции по передаче имущественных прав - права требования долга по дебиторской задолженности, образовавшейся в связи с неисполнением контрагентом обязательства по оплате переданных ему имущественных прав, признается объектом налогообложения. Поскольку особенности определения налоговой базы при уступке первоначальным кредитором денежного требования, вытекающего из договора реализации имущественных прав, ст. 155 НК РФ не установлены, налоговая база по указанным передаваемым имущественным правам, по мнению налогового органа, определяется в порядке, предусмотренном п. 2 ст. 153 НК РФ, исходя из всех доходов налогоплательщика, связанных с расчетами по оплате указанных имущественных прав.

Суд первой инстанции согласился с позицией налогового органа, но суды апелляционной и кассационной инстанций пришли к другому мнению, указав следующее.

Из п. 2 ст. 155 НК РФ следует, что подлежит обложению НДС уступка денежного требования, вытекающая из договора реализации товаров (работ, услуг). При этом налоговая база по НДС в данном случае определяется как сумма превышения суммы дохода, полученного кредитором при уступке права требования, над размером денежного требования, права по которому уступлены, либо над суммой расходов на приобретение указанного требования. В рассматриваемом случае изначально переуступленное налогоплательщиком требование не вытекало из реализации товаров, поскольку было направлено на возврат денежных средств, уплаченных в счет предстоящей поставки товара.

Отсутствие в ст. 155 НК РФ нормы, прямо предусматривающей исключение из налогообложения НДС операции по переуступке первоначальным кредитором ранее переуступленного им права требования по операции, не подлежащей налогообложению НДС, не может служить основанием для определения налоговой базы по правилам п. 2 ст. 153 НК РФ.

Кроме того, даже если операции по первоначальной переуступке права требования и последующей его переуступке рассматривать как самостоятельные операции, не связанные основным первоначальным требованием, как предлагает налоговый орган, налогооблагаемая база последующей переуступки должна определяться в соответствии с положениями указанной статьи: как сумма превышения суммы дохода, полученного кредитором при уступке права требования, над размером денежного требования, права по которому уступлены. В настоящем же деле сумма дохода, полученного кредитором при уступке права требования (цессионарий-2), не превысила размер денежного требования, права по которому уступлены.

(постановление АС Дальневосточного округа от 01.12.2021 по делу № А51-17720/2020 ООО "Зарубинская база флота")

Суд признал, что налогоплательщик неправомерно единовременно учел в расходах затраты на монтаж систем видеонаблюдения и охранной сигнализации

Налогоплательщик с привлечением подрядчиков осуществил монтаж охранной сигнализации, системы видеонаблюдения и видеодомофона в помещении. Затраты единовременно учтены в расходах.

Налоговый орган пришел к выводу о том, что вышеуказанные системы подлежат включению в состав основных средств, а их стоимость необходимо относить на расходы по налогу на прибыль путем начисления амортизации.

Налогоплательщик в качестве возражений приводил судебную практику по вопросу учета расходов на приобретение и установку системы видеонаблюдения, согласно которой, если стоимость каждого объекта, входящего в систему видеонаблюдения, в отдельности составляет менее установленной п. 1 ст. 256 НК РФ величины, налогоплательщик вправе отнести их стоимость, а также стоимость работ по монтажу оборудования на расходы по налогу на прибыль организаций единовременно. В соответствие с вышеуказанными постановлениями суда установлено, что видеокамеры и другие предметы способны выполнять свои функции как в составе этой видеосистемы, так и в составе любой другой видеосистемы, а также самостоятельно и в составе иных операционных комплексов.

Суды не согласились с позицией налогоплательщика, отметив, в частности, что значение для квалификации расходов должна иметь в том числе направленность произведенных налогоплательщиком затрат: если из первичных документов следует, что целью расходов организации являлась именно система видеонаблюдения, а не отдельные элементы, то возможность самостоятельного применения одного или нескольких предметов, разный срок их использования и другие причины не должны иметь принципиального значения для признания соответствующих предметов составными частями основного средства. В рассматриваемом случае налогоплательщиком не представлено относимых и допустимых доказательств, свидетельствующих о возможности составляющих указанных систем выполнять свои функции по отдельности, а не в составе систем.

Налоговым органом сделан правильный вывод о том, что указанные объекты выполнят свои функции именно как единые объекты, каждый из которых может выполнять свои функции только в составе комплекса, а не самостоятельно.

Налогоплательщик не учел, что спорные объекты в силу п. 1 ст. 257 НК РФ, Классификации основных средств, включаемых в амортизационные группы, утвержденной Постановлением Правительства РФ от 01.01.2002 № 1, включаются в состав основных средств. Следовательно, затраты на их приобретение и монтаж в целях налогообложения прибыли должны списываться через амортизационные начисления, а не единовременно.

(постановление АС Дальневосточного округа от 24.11.2021 по делу № А04-617/2021 ООО "Авто Центр Самарагд")