Уважаемые коллеги, добрый день!

В дайджесте № 200
отмечаем интересные налоговые споры:

Суд признал незаконной выемку документов у налогоплательщика, в отношении которого не проводилась налоговая проверка

В отношении третьих лиц проводилась выездная налоговая проверка. Указанные лица размещались в помещениях, предоставленных им налогоплательщиком, и находились по одному и тому же адресу с ним. При этом в отношении самого налогоплательщика налоговая проверка не проводилась.

В ходе данной проверки налоговый орган произвел выемку документов и предметов из кабинета руководителя налогоплательщика несмотря на то, что при предъявлении
сотрудниками налоговых органов требований в обеспечении доступа в этот кабинет
руководитель указал на принадлежность данного кабинета именно налогоплательщику и ему как генеральному директору последнего.

В связи с этим налогоплательщик обжаловал в суде выемку документов и предметов из его помещения, и суд удовлетворил его требование исходя из следующего.

Оспариваемая выемка производилась не на территории проверяемых лиц, а на
территории налогоплательщика, в отношении которого решения о выездной налоговой
проверке не принималось, постановления о выемке предметов и документов не выносилось. Об указанных обстоятельствах должностные лица, производящие выемку, осведомлены. Документы, подтверждающие полномочия налогового органа производить выемку в помещениях, принадлежащих налогоплательщику, в материалы дела не представлены. Из материалов дела не следует, что налоговым органом было предъявлено требование о добровольной выдаче документов и предметов до принудительного их изъятия.

Предположение налогового органа о наличии между заявителем и проверяемыми лицами признаков взаимозависимости само по себе не может свидетельствовать о том, что такие основания для производства выемки действительно имелись. По смыслу статей 31, 94 Налогового кодекса проведение выемки документов не может быть произвольным и возможно только у лица, в отношении которого в установленном законом порядке проводится налоговая проверка.

(постановление АС Поволжского округа от 22.09.2021 по делу № А06-14570/2019 ОАО "Антикормаш")



НК не требует наличия усиленной квалифицированной электронной подписи самого налогоплательщика на электронном образе доверенности на своего представителя

Налогоплательщик через своего представителя направил по ТКС в налоговый орган обращение с сканированным образом бумажного вида нотариальной доверенности.

Налоговый орган направил Уведомление об отказе в приеме документов по причине неправильного указания (отсутствия) сведений по доверенности, несоответствия учетных данных по представителю налогоплательщика в поступившем электронном документе и в информационном сообщении о доверенности.

Вышестоящий налоговый орган (УФНС) признал отказ в приеме документов правомерным. По мнению УФНС, нотариальная доверенность может быть передана по ТКС в ИФНС исключительно с ЭЦП доверителя. В ссылке на п. 3 ст. 29 НК РФ предусмотрена передача по ТКС обычной доверенности с электронной подписью доверителя, а не нотариальной.

В суде налоговый орган поддержал позицию о том, что для подтверждения
волеизъявления доверителя-налогоплательщика нужна усиленная квалифицированная электронная подпись самого налогоплательщика на электронном образе нотариальной доверенности. Для определения налоговым органом лица, уполномоченного действовать от имени и в интересах доверителя - налогоплательщика, а также для определения круга полномочий представителя инспекция должна владеть либо оригиналом доверенности, оформленной в соответствии со статьями 185, 186 ГК РФ, на бумажном носителе (заверенной копией на бумажном носителе), либо ее электронным образом (то есть преобразованным в электронную форму путем сканирования с сохранением всех реквизитов), подписанным ключом ЭЦП доверителя, являющимся аналогом собственноручной подписи подписавшего доверенность лица (доверителя).

Суд не согласился с налоговым органом и рассмотрел спор в пользу налогоплательщика, указав следующее.

Действующим законодательством не установлена связь между применением усиленной квалифицированной электронной подписи или способом представления документа в налоговый орган и волеизъявлением доверителя-налогоплательщика. В противном случае необходимость представления документов в налоговый орган с усиленной квалифицированной электронной подписью налогоплательщика противоречила бы природе самого института представительства, основной задачей которого является совершение действий от имени и в интересах представляемого лица в пределах данных ему полномочий.

(решение АС г. Москвы от 14.09.2021 по делу № А40-164015/2021
ИП Писаренко)

Суд признал, что отсутствие у налогоплательщика счетов-фактур от взаимозависимого лица не препятствовало ему своевременно принять НДС к вычету

Между налогоплательщиком (арендодатель) и контрагентом были заключены договоры аренды, в рамках которых арендатор среди прочего проводил работы по модернизации и реконструкции арендуемого имущества (путем привлечения для этого третьих лиц).

Эти работы выполнялись в 2013 г., но только в 2019 г. арендатор одновременно с актами о приемке выполненных работ, датированных 2013, 2014 гг., предъявил налогоплательщику счета-фактуры подрядчиков, также датированные 2013, 2014 гг. На основании этих счетов-фактур налогоплательщик в 2019 году принял НДС к вычету.

Налогоплательщик исходил из того, что поскольку до 2019 года у него отсутствовали счета-фактуры за 2013-2014 годы, то трехлетний срок установленный НК РФ для принятия НДС к вычету, следует исчислять в данном случае с момента предоставления счетов-фактур в 2019 году.

Налоговый орган с такой позицией не согласился, и суд рассмотрел спор в его пользу исходя из следующих обстоятельств.

Установлен факт взаимозависимости арендатора и арендодателя по смыслу ст. 105.1 НК РФ: находятся по одному адресу, в один период должность генерального директора занимали одни и те же лица, учредители обществ совпадают, в один период должность главного бухгалтера занимало одно и тоже лицо, налоговая отчетность сдается с одного и того же IP-адреса.

Кроме того, исходя из пояснений арендатора, по факту предъявления арендодателю счетов-фактур, датированных 2013-2014 годами, только в 2019 году, арендодатель отказывался принимать выполненные работы по реконструкции собственного оборудования и только в августе 2019 года принял их.

Суд отметил, что в силу взаимозависимости указанных лиц, наличия между
ними арендных правоотношений и производством арендатором улучшений
арендованного имущества налогоплательщик не мог не знать о проведении в 2013-2014 арендатором хозяйственных операций по ремонту, реконструкции и
модернизации имущества, принадлежащего налогоплательщику, а также о
наличии необходимых первичных документов в подтверждение совершенных
хозяйственных операций, в связи с чем не установлено препятствий для
своевременного принятия налогоплательщиком к учету работ с целью
дальнейшего реализации права на применение налоговых вычетов по НДС.

Сам по себе факт несвоевременного совершения налогоплательщиком
действий по принятию к учету выполненных работ не может расцениваться как
обстоятельство невозможности заявления им права на применение налоговых
вычетов по НДС, поскольку принятие таких работ к учету, равно как и отказ в их принятии находились в зоне контроля налогоплательщика.

(постановление 18 ААС от 27.09.2021 по делу № А76-53446/2020
ООО "Технопарк "Тракторозаводский")

Суд признал, что получение налогоплательщиком арендной платы после продажи имущества не означает, что в этот период у него сохранялась обязанность по уплате в отношении него налога на имущество

Налогоплательщик по договору купли-продажи от 08.10.2018 реализовал третьему лицу объекты недвижимости. Они были переданы и учтены покупателем в ноябре 2018 г., но право собственности за ним было зарегистрировано только в феврале 2019 г.

Налоговый орган, посчитав, что до момента государственной регистрации перехода права собственности спорные объекты находились в собственности налогоплательщика, должны быть учтены в бухгалтерском учете, вследствие чего, на основании статей 374, 375 НК РФ налогоплательщик обязан был исчислить и уплатить налог на имущество организаций с этих объектов за 1 квартал 2019 года.

Дополнительно налоговый орган указал, что налогоплательщик в период с 07.11.2018 по 08.02.2019 пользовался спорными объектами, поскольку получил арендную плату от арендаторов, которым сдавались помещения в зданиях по договорам аренды.

Суд отклонил эти доводы налогового органа и рассмотрел спор в пользу налогоплательщика исходя из следующего.

В силу ПБУ 6/01, и статьи 556 ГК РФ с момента подписания между сторонами договора купли-продажи объектов недвижимости передаточного акта объект недвижимости считается переданным от продавца к покупателю, а также снятым с бухгалтерского учета у продавца и поставленным на бухгалтерский учет у покупателя. При этом осуществление после подписания передаточного акта процедуры государственной регистрации перехода права собственности на основании статьи 551 ГК РФ не изменяет дату перехода объекта от одной стороны к другой и дату передачи объекта с баланса продавца на баланс покупателя, а также не изменяет момент прекращения обязательств по уплате налога на имущество организаций в отношении объекта недвижимости у продавца и момента начала уплаты налога у покупателя.

Сам по себе факт получения арендной платы в период с момента передачи
объектов до государственной регистрации этой передачи (с ноября 2018 года по
февраль 2019 года), никаким образом не изменяет правил о снятии с учета объектов и перехода обязанности по уплате налога на них с продавца на покупателя, поскольку объекты после их передачи не обладают для продавца свойствами, перечисленными в ПБУ 6/01 для отнесения их к объектам основных средств, а являются «отгруженными товарами», подлежащими учету на счете 45.

Более того, покупатель проинформировал всех арендаторов о переходе к нему здания и помещений, совершил распорядительные мероприятия относительно лица, которому надлежит уплачивать арендные платежи, указав в качестве такового - налогоплательщика, подписал с ним соглашение о получении компенсации арендной платы за период с даты перехода зданий до даты государственной регистрации.

(постановление 9 ААС от 24.09.2021 по делу № А40-73376/2020
ЗАО "ЛЕГИОН ДЕВЕЛОПМЕНТ")

Признание части объекта недвижимости самовольной постройкой не освобождает его владельца от уплаты налога на имущество

Налогоплательщик (физ.лицо) обратился в налоговый орган с заявлением о возврате излишне уплаченного налога на имущество физических лиц за три года в отношении 1/2 доли нежилого помещения в связи с наличием судебного решения о признании нежилого помещения самовольной постройкой и последующим демонтажем части нежилого помещения.

По его мнению, он уплатил налог на имущество физических лиц в
отношении части помещений объекта недвижимости, которые не являлись ни
объектами гражданского права, ни объектами налогообложения, а владение этими помещениями объекта недвижимости на праве собственности не было основано на законе, в связи с чем он не должен был являться плательщиком налога на указанное имущество.

Налоговый орган отказал в возврате налога в связи с отсутствием оснований для этого.

При рассмотрении дела было установлено, что ранее налогоплательщик приобрел по договору купли-продажи долю в праве собственности на нежилое помещение, состоявшее из нескольких малых помещений (комнат). Впоследствии решением суда часть комнат была признана самовольной постройкой и затем снесена, договор купли-продажи в этой части признан недействительным.

Суд первой инстанции признал правомерным отказ налогового органа в возврате налога исходя из следующего. Признание договора купли-продажи недействительным само по себе не влечет налоговых последствий.

Для налогообложения имеет значение не квалификация гражданско-правовых
отношений, а фактические отношения по владению имуществом и факт его
соответствующей регистрации в качестве объекта права. Соответственно, если право на объект недвижимости было зарегистрировано за налогоплательщиком и указанное имущество им фактически использовалось, то признание сделки, на основании которой произведена регистрация права, недействительной, не может являться основанием для освобождения налогоплательщика от уплаты налога на имущество физических лиц (а в случае признания сделки недействительной в части – изменения размера его обязанностей).

При этом произошедшее в соответствии с актом о сносе самовольной постройки
уменьшение площади объекта недвижимости не может повлиять на налоговые обязанности владельца объекта, поскольку данный факт в рассматриваемых периодах не повлиял на изменение характеристик объекта, имеющих значение для налогообложения, – его кадастровая стоимость по данному основанию в установленном порядке не пересматривалась.

Кроме того, объект недвижимого имущества был не уничтожен, а изменен вследствие уменьшения его площади. При этом акт о сносе самовольной постройки составлен в конце рассматриваемого периода, не влияет на период владения объектом недвижимости.

ВС согласился с выводами нижестоящих судов и отказал налогоплательщику в передаче его жалобы на рассмотрение Экономической коллегии ВС.

(отказное определение ВС от 21.09.2021 по делу № А40-100676/2020
ИП Прохоров)



ОЦЕНКА TAXOLOGY

Судебные акты по данному делу являются развитием практики о независимости налогово-правовых последствий гражданско-правовых сделок от наличия или отсутствия у налогоплательщика того или иного права на имущество, признаваемое объектом налогообложения. Данный подход суд применил и такой специфичной ситуации как признание объекта недвижимости (точнее – его определенной части) самовольной постройкой, когда, как известно, в силу прямого указания ст. 222 ГК РФ лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности (соответственно, и к другим лицам это право перейти не может даже если этот переход отражен в ЕГРП). Примечательным моментом является то, что в данной ситуации не весь объект, а лишь его часть признана самовольной постройкой, что привело сразу к двум выводам: право собственности у налогоплательщика все-таки имелось, и после признания его части самовольной постройкой изменились лишь характеристики данного объекта. Кроме того, снос лишь части объекта фактически стал одной из причин невозможности применения позиции ВС о том, что физическое уничтожение объекта исключает возможность признания его объектом налогообложения.