Уважаемые коллеги, добрый день!

В дайджесте № 196
отмечаем дела:

Выплата авансов иностранным поставщикам с последующим переводом долга по мнимым и притворным сделкам офшорным компаниям квалифицирована как доход, подлежащий налогообложению у источника в РФ

Налогоплательщик в рамках контрактов с иностранными поставщиками продукции (Украина, Панама) перечислял им авансы. Поставщики свои обязательства не исполнили, но налогоплательщик не принимал мер по взысканию образовавшейся задолженности.

Впоследствии эта задолженность по соглашениям о переводе долга переведена на другие панамские организации. При этом налогоплательщик и все иные вышеназванные организации являлись взаимозависимыми лицами, входившими в одну и ту же группу компаний.

По итогам анализа этих сделок налоговый орган пришел к выводу о том, что перечисление авансов иностранным поставщикам фактически является выплатой иных доходов иностранным организациям и должна облагаться налогом по ставке 20%.

Налоговый орган исходил, в частности, из того, что налогоплательщик неоднократно осуществлял перечисление авансовых платежей в пользу этих поставщиков несмотря на неисполнение ими своих обязательств по поставке по предыдущим авансам. Сроки погашения задолженности новыми должниками (панамскими организациями) неоднократно продлевались, проценты за пользование денежными средствами предусмотрены не были. Панамские организации не обладали имуществом и активами для погашения задолженности.

В итоге суд, рассмотревший спор в пользу налогового органа, пришел к следующим выводам. Налогоплательщиком было совершено заключение мнимых сделок по нецелесообразному авансированию и переводу задолженности от украинских компаний в адрес панамских компаний, направленных на вывод денежных средств в офшор для избежания обращения взыскания по долговым обязательствам со стороны синдиката банков.

Налоговым органом верно установлено, что налогоплательщик осуществлял притворные сделки, формально не подпадающие под требования п. 1 ст. 309 НК РФ, что привело к неправомерному необложению налогом с доходов иностранной организации от источников в РФ.

Фактически налогоплательщик осуществлял выплату доходов аффилированным иностранным организациям (резидентам Панамы, с которой у РФ отсутствует СИДН), подпадающих под подп. 10 п. 1 ст. 309 НК РФ, облагаемых по ставке 20%.

(решение АС г. Москвы от 06.08.2021 по делу № А40-52890/2021 ОАО "Останкинский молочный комбинат")

Суд признал, что неознакомление налогоплательщика с базой 1С контрагента в ходе налоговой проверки не нарушает его прав

По итогам проверки налоговым органом сделан вывод о финансовой подконтрольности, взаимозависимости третьего лица (контрагента) с проверяемым налогоплательщиком на основании обнаружения в ходе оперативно-розыскных мероприятий и выемок файла с наименованием «1-6 Meridian», который идентифицирован налоговым органом как бухгалтерская программа 1С контрагента.

Налогоплательщик с целью проверки обстоятельств вменяемого ему правонарушения, основанного на вышеуказанной базе 1С, и выводов о финансовой подконтрольности, сделанных налоговым органом, формирования позиции защиты и предоставления в налоговый орган дополнительных доказательств ходатайствовал о вручении указанной в акте базы и об ознакомлении с ней.

По мнению налогоплательщика, налоговым органом в нарушение п. 3.1 ст. 100 НК РФ не вручена налогоплательщику бухгалтерская база контрагента, а врученные файлы бухгалтерской базой не являются, открыть и осмотреть их не представилось возможным даже с привлечением специалиста. В связи с этим налоговый орган лишил его права на получение документов (сведений), ознакомление с ними в полном объеме, возможности представления доказательств и позиции относительно вывода о финансовой подконтрольности, а также права на защиту.

С этим доводом налогоплательщик обратился в суд с требованием о признании незаконными действий (бездействия) сотрудников налогового органа, выразившихся в невручении бухгалтерской базы контрагента и в неознакомлении налогоплательщика с ней.

Суд рассмотрел спор в пользу налогового органа исходя из следующего.

Ранее правоохранительными органами были представлены в налоговый орган обнаруженные на компьютерах сотрудников третьего лица файлы под названием «1-С Meridian», представляющие собой базу данных бухгалтерской программы «1-С Бухгалтерия», а также снимки экрана (скриншоты) с ошибками при попытке открытия данных файлов с помощью программы «1С-Бухгалтерия».

Эти файлы направлялись налогоплательщику, но он не смог их открыть и настаивал на предоставлении налоговым органом исправной копии базы 1С. Однако налоговый орган ответил, что открыть данную базу оказалось невозможным и для него самого, и для правоохранительных органов, что подтверждается скриншотами, зафиксировавшими неудачные попытки получения доступа к указанным файлам.

Кроме того, налоговым органом в акте проверки лишь отражен факт обнаружения базы 1С контрагента, при этом анализ информации, содержащейся в указанной базе, какие-либо сведения, содержащиеся в файлах из папки «1-С Meridian», не использовались в качестве доказательств совершения вменяемого налогоплательщику налогового правонарушения. Таким образом, невозможность ознакомления налогоплательщика с содержимым бухгалтерской базы 1С не привела к нарушению его прав на ознакомление с материалами выездной налоговой проверки и представления возражений.

(решение АС г. Москвы от 06.08.2021 по делу № А40-24249/2021 ООО "Экодевелопмент")

ОЦЕНКА TAXOLOGY

Достаточно интересный случай, когда суд, давая оценку праву налогоплательщика на ознакомление с информацией, полученной налоговым органом в ходе налоговой проверки, учитывает не только и не столько получение или неполучение налогоплательщиком этой информации, сколько наличие у него реальной фактической возможности ознакомления с этой информацией. Суд в целом предсказуемо исходит из того, что баланс интересов налогоплательщика и налогового органа не может быть нарушен, когда не только налогоплательщик, но и налоговый орган не имеют возможность ознакомления с одной и той же информацией, а налоговый орган при этом, соответственно, еще и не может использовать ее против налогоплательщика. Что, однако, в рамках уже другого спора по самой проверке оставляет вопросы по поводу правомерности любых ссылок инспекции на такие доказательства, даже если непосредственно выводы их них не сделаны.

Недостаточность представленной налогоплательщиком информации о причинах и размере убытка, влечет ту же ответственность, что и ее непредставление

В рамках камеральной проверки по налогу на прибыль налоговым органом у налогоплательщика на основании абз. 3 п. 3 ст. 88 НК были истребованы пояснения, обосновывающие размер полученного убытка с указанием конкретных причин, повлиявших на получение убытка и его сумму, а именно: 1) какие финансово-хозяйственные операции повлияли на формирование убытка (указать конкретную причину, например, убыток от сделки или списание дебиторской задолженности или иные причины), а также представить сведения (пояснения) в отношении указанных операций (дата, номер, реквизиты договоров, приказов, актов и иных документов, подтверждающих правильность формирования налоговой базы), 2) если есть убытки по сделкам от продажи товаров (работ, услуг) по основной деятельности, то указать по какому договору (номер, дата договора, ИНН контрагента, сумма убытка, акты выполненных работ и реквизиты иных документов, которые влияют на формирование убытка).

В ответ на это налогоплательщик представил пояснения, из которых следует, что убыток связан с сезонностью при выполнении работ по ремонту судов, с цикличностью, которая характерна для судостроительной отрасли вследствие длительного цикла производственного процесса в судостроении, низким процентом рентабельности, с переносом на более поздние сроки или отменой ряда крупных военных проектов и проектов по гражданскому судостроению.

Налоговый орган посчитал эту информацию недостаточной, повторно истребовал пояснения, но налогоплательщик вновь дал тот же самый ответ. Тогда налоговый орган привлек налогоплательщика к ответственности, по п. 1 ст. 129.1 НК РФ, в виде штрафа в сумме 10 000 руб. Данная норма предусматривает ответственность за неправомерное несообщение (несвоевременное сообщение) лицом сведений, которые в соответствии с НК РФ это лицо должно сообщить налоговому органу, в том числе непредставление (несвоевременное представление) лицом в налоговый орган предусмотренных п. 3 ст. 88 НК РФ пояснений.

Налогоплательщик оспорил привлечение к ответственности, ссылаясь, в частности, на то, что обязанность по представлению затребованных налоговым органом пояснений, обосновывающих размер полученного убытка, им исполнена. Налоговый орган необоснованно направляет требование о предоставлении пояснений по обоснованию конкретных причин и сумм, которые повлияли на формирование убытка.

Налоговый орган в ответ на это указал, что в пояснениях налогоплательщика нет информации о хозяйственных операциях, периодах (датах) их возникновения, измерительных характеристиках операций, соответственно, невозможно проанализировать операции, включенные в состав расходов и доходов, оценить правомерность их учета для целей налогообложения. Такие пояснения не являются пояснениями в понимании п. 3 ст. 88 Налогового кодекса РФ.

Суды согласились с налоговым органом, отметив, в частности, что пояснения относительно заявленного в налоговой декларации убытка не могут носить общий характер, поскольку в силу прямого указания нормы п. 3 ст. 88 НК обоснование налогоплательщиком размера полученного убытка предполагает предоставление конкретных сведений (данных), раскрывающих причины возникновения убытка именно в том размере, в котором он заявлен в налоговой декларации, иначе теряется сам смысл, заложенный в данной норме. Фактически налогоплательщик не представил налоговому органу по его требованиям надлежащие пояснения и правомерно привлечен к ответственности.

(постановление АС Волго-Вятского округа от 13.08.2021 по делу № А82-19019/2020 ООО "Верфь братьев Нобель")

Суд признал, что компенсация, полученная дилером от поставщика при реализации автомобилей в рамках программы «трейд-ин», подлежит включению в налогооблагаемую базу по НДС

Между налогоплательщиком (дилер) и поставщиком (производителем) автомобилей был заключен дилерский договор, по которому дилер обязался реализовывать от своего имени и за свой счет автомобили, предварительно приобретенные у поставщика. Далее между ними заключено соглашение об участии дилера в реализации автомобилей по Программе обновления парка колесных транспортных средств, в рамках которой дилер со скидкой реализовывал автомобили физическим лицам (потребителям) при сдаче ими старых автомобилей на утилизацию по схеме «трейд-ин». Поставщик в свою очередь обязался возмещать расходы, связанные с предоставлением дилером скидок потребителям в виде выплаты премии.

Налогооблагаемая база по НДС определялась налогоплательщиком исходя из фактической цены автомобиля, уплаченной налогоплательщиком поставщику, без учета выплаченных премий. В последующем при реализации автомобиля по программе утилизации со скидкой покупателю в размере 20 000, 25 000, 30 000, 50 000, 60 000 и 90 000 рублей поставщик возмещал дилеру указанную сумму скидки, то есть фактически возвращал ему часть уплаченной продавцу цены за автомобиль.

По мнению налогоплательщика, полученные им от поставщика денежные сред-
ства являются премиями за выполнение условий Программы обновления парка колесных транспортных средств и внереализационными доходами, а не доходами от реализации. Данные премии не связаны с оплатой реализованных автомобилей и не подлежат включению в налоговую базу по НДС.

Суды не согласились с позицией налогоплательщика и рассмотрели спор в пользу налогового органа исходя из того, что размер премии равен размеру скидки, предоставленной физическому лицу. Эти денежные средства представляют собой компенсацию не полученной налогоплательщиком выручки при реализации автомобилей физическим лицам по сниженным ценам (с предоставлением скидки), то есть связаны с оплатой реализованных автомобилей, и подлежат включению в налоговую базу по НДС на основании подп. 2 п. 1 ст. 162 НК РФ.

(постановление АС Волго-Вятского округа от 13.08.2021 по делу № А39-7206/2020 ООО "Саранскмоторс+")

Суд признал, что акции, полученные налогоплательщиком в результате реорганизации третьего лица, являются вновь приобретенным имуществом для целей НДФЛ

Физические лица являлись участниками ООО. Этим ООО в 2002 году был учрежден Банк. В 2011 году данное ООО преобразовалось в ЗАО, которое присоединилось к Банку (реорганизация). В результате такой реорганизации вышеназванные физические лица стали акционерами Банка.

В октябре 2016 года физлица реализовали акции Банка (через брокера — налогового агента), при этом НДФЛ не исчислялся и не уплачивался в связи освобождением от налогообложения доходов от реализации акций на основании п. 17.2 ст. 217 НК РФ (акции приобретены физлицами после 01.01.2011 и к моменту их реализации в 2016 году принадлежали этим лицам более 5 лет).

Налоговый орган признал необоснованным применение п. 17.2 ст. 217 НК РФ, считая, что ценные бумаги, проданные в 2016 году, фактически были приобретены налогоплательщиками в момент учреждения Банка (т.е. в 2002 году). Он указал на отсутствие в приобретении физлицами акций Банка при реорганизации в 2011 году целей инвестирования в Банк, что, по его мнению, является обязательным условием освобождения дохода от продажи акций от налогообложения. Саму реорганизацию Банка в 2011 году можно расценивать как техническую операцию.

Суды трех инстанций не согласились с доводами налогового органа и рассмотрели спор в пользу налогового агента, отметив следующее.

В 2011 году имело место присоединение ЗАО к банку. Налоговым органом необоснованно не учтено, что согласно п. 4 ст. 57 ГК РФ при реорганизации юридического лица в форме присоединения к нему другого юридического лица первое из них считается реорганизованным с момента внесения в ЕГРЮЛ записи о прекращении деятельности присоединенного юридического лица. Таким образом, присоединенное общество прекратило свое существование, а значит, прекратились и отношения между обществом и держателями его акций. То обстоятельство, что следствием реорганизации в форме присоединения общества к банку стало увеличение уставного капитала банка и конвертация акций общества в акции банка, не может приравниваться к продолжению владения акциями для целей исчисления срока владения применительно к п. 17.2. ст. 217 НК РФ с учетом того обстоятельства, что прежнее юридическое лицо прекратило существование, а технический характер реорганизации налоговым органом не доказан. Регистрация права собственности на спорные акции имела место 11.10.2011.

(постановление АС Московского округа от 02.08.2021 по делу № А40-177494/2020 ООО "БК "Регион")

Налог на прибыль

Факт реорганизации в форме преобразования не имеет значения для исчисления срока владения долями в ООО при исчислении налога на прибыль при их последующей реализации

Налогоплательщик в 2006 году приобрел акции АО, которое в 2017 году было преобразовано в ООО. Впоследствии (в 2019 году) соответствующие доли были реализованы с применением ставки по налогу на прибыль 0% исходя из того, что фактически период участия налогоплательщика в АО и ООО суммарно составил более 5 лет.

Налоговый орган не согласился с применением нулевой ставки. По его мнению, доли в ООО принадлежали налогоплательщику только со дня завершения реорганизации в форме преобразования АО в ООО, а не со времени приобретения акций АО в 2006 году.

Данный вывод следует из п. 1 ст. 16 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», в силу которого реорганизация в форме преобразования считается завершенной с момента государственной регистрации вновь возникшего юридического лица, а преобразованное юридическое лицо - прекратившим свою деятельность.

Суд признал правомерным применение налогоплательщиком ставки 0% исходя из следующего.

Доли участия в ООО и акции оформляют одни и те же права участия,
сохраняющиеся при преобразовании хозяйственного общества. Действующее гражданское законодательство признаёт и доли участия в ООО, и акции формой выражения одного вида прав - корпоративных.

С 1 сентября 2014 года акции и доли в ООО являются формами корпоративных прав, в отличие от ранее действовавшего законодательства, где акции считались вещами, а доли участия в ООО, не относясь к ценным бумагам, признавались иным имуществом.

Соответственно, преобразование хозяйственного общества - изменение его
организационно-правовой формы - изменяет обозначение корпоративных прав и их содержание (например, в вопросах пределов участия в управлении обществом), но не влечёт прекращение одних и возникновение других прав. Гражданское законодательство не противопоставляет акции или доли участия в ООО.

Налогоплательщик в форме долей участия в ООО обладал теми же корпоративными правами участия в хозяйственном обществе после изменения его организационно-правовой формы, что и ранее в форме акций АО, а не вновь
возникшими при преобразовании. Изменение содержания этих корпоративных прав не имеет значения для расчёта срока обладания ими и не прерывает такой срок.

(решение АС г. Москвы от 10.08.2021 по делу № А40-78613/2021 ПАО "НМТП")