Налоговый орган, признавая наличие дохода в связи с ликвидацией контрагентов, должен признать и наличие расходов по ним на основании самого факта ликвидации Судебными актами, вынесенными как в пользу налогоплательщика, так и его контрагентов, была подтверждена правомерность взыскания друг с друга сумм санкций за нарушение договорных обязательств.
В 2016 году некоторые контрагенты были ликвидированы и исключены из ЕГРЮЛ. В связи с этим налоговый орган пришел к выводу, что невзысканная с контрагентов в связи с их ликвидацией задолженность образует внереализационный доход налогоплательщика.
Налогоплательщик не оспаривал факт неучета суммы внереализационного дохода в размере, установленном налоговым органом. В то же время в таком случае, по его мнению, помимо обязанности отразить сумму внереализационных доходов он имел право учесть внереализационные расходы, поскольку им представлены доказательства невозможности взыскания части спорных сумм внереализационных расходов (ввиду ликвидации должников). В частности, контррасчет налогоплательщика основан на соотношении внереализационных доходов, учитываемых на основании судебных актов, вынесенных в 2016 году, и ликвидации части контрагентов в том же налоговом периоде.
Налоговый орган, возражая против учета указанных расходов, а также поддержавшие его суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что в качестве документов, подтверждающих наличие оснований для списания дебиторской задолженности как безнадежной в проверяемом периоде, налогоплательщиком представлены лишь выписки из ЕГРЮЛ, согласно которым в 2016 году организации-должники ликвидированы. Однако для подтверждения того, что на момент списания задолженность не погашена, а также для определения суммы непогашенной задолженности нужно иметь акты инвентаризации дебиторской задолженности на конец отчетного (налогового) периода, приказ руководителя о списании дебиторской задолженности в качестве безнадежного долга.
Сама по себе выписка из ЕГРЮЛ, в которой отражена информация о ликвидации организации, является только документальным подтверждением ликвидации организации-должника и не свидетельствует о наличии задолженности. Доказательств того, что налогоплательщик обращался к контрагенту с требованием об оплате долга, долг оплачен не был, обязательства сохранились и контрагент их не исполнил до ликвидации или в рамках процедуры банкротства, представлено не было.
Суд кассационной инстанции не согласился с позицией нижестоящих судов и удовлетворил жалобу налогоплательщика по данному эпизоду. Он отметил, в частности, что по своей природе списание безнадежной к взысканию задолженности в состав расходов является способом корректировки доходов. Факт наличия внереализационных доходов в 2016 году по спорным контрагентам судами установлен, само по себе неотражение указанных доходов налогоплательщиком не препятствовало налоговому органу доначислить сумму налога, тогда как доначисление налога без учета внереализационных расходов (по тем же основаниям – неучет в бухгалтерской отчетности) не обеспечивает взимание налога исходя из реально сложившегося финансового результата деятельности.
(постановление АС Московского округа от 07.07.2021 по делу № А40-307656/2019 ФГУП "Почта России") Суд признал, что сумма прощенного материнской компанией долга образует внереализационный доход налогоплательщика Между налогоплательщиком и его единственным акционером в 2018 году заключено мировое соглашение (в деле о банкротстве), на основании которого этот акционер частично простил налогоплательщику сумму долга.
По мнению налогоплательщика, указанная сумма прощенного долга не учитывается в доходах, поскольку является имуществом, безвозмездно полученным от материнской компании (подп. 11 п. 1 ст. 251 НК РФ).
Налоговый орган в свою очередь исходил из того, что признанная прощенным долгом сумма, является внереализационным доходом на основании п. 18 ст. 250 НК РФ, соответственно, налогоплательщиком неправомерно применена льгота, предусмотренная подп. 11 п. 1 ст. 251 НК РФ.
Суд первой инстанции рассмотрел спор в пользу налогового органа исходя из того, что в подп. 11 п. 1 ст. 251 НК РФ (в действовавшей на тот момент редакции) речь идет о передаче имущества, а не имущественных прав.
Однако налогоплательщик ссылался на то, что: 1) сумма кредиторской задолженности налогоплательщика возникла не только по договорам уступки, перевода долга, но и по договорам купли-продажи, оказания услуг, исполнения обязательств за третье лицо, займа, более того, объектом сделки с акционером были денежные средства, отнесение которых к имуществу не оспаривается налоговым органом; 2) согласно сложившейся судебной практике подход о том, что сбережение средств в результате освобождения должника от платы за пользование имуществом расценивается как получение данных средств, подтверждает право на применение льготы, установленной подп. 11 п. 1 ст. 251 НК РФ; 3) применение льготы не поставлено в зависимость от того, какие цели при этом преследует передающая сторона, как она отражает в учете стоимость передаваемого имущества.
Тем не менее, суды всех инстанций рассмотрели спор в пользу налогового органа, указав, что положения подп. 11 п. 1 ст. 251 НК РФ не подлежат применению в случае когда происходит прощение долга, приобретенного материнской компанией у третьего лица (первоначального кредитора налогоплательщика) по договорам уступки права требования, а также полученного по соглашениям о переводе долга.
Суды также указали, что учитывая подконтрольность налогоплательщика и акционера и общие цели их экономической деятельности, для реализации которых может возникать необходимость в перераспределении имущества (ресурсов) между основным и дочерним обществом, квалификация любых совершаемых между такими лицами сделок по передаче имущества без встречного предоставления как безвозмездное получение является ошибочной.
Кроме того, акционер учел сумму прощенного долга в расходах, а налогоплательщик не учел ее в доходах. Такое поведение основного и дочернего обществ, представляющих собой с экономической точки зрения единый хозяйствующий субъект, нельзя признать обоснованным с точки зрения налогового законодательства.
(постановление АС Северо-Западного округа от 01.07.2021 по делу № А56-19937/2020 АО "МЗ "Петросталь") ОЦЕНКА TAXOLOGY Налогоплательщику так и не удалось изменить позицию судов в данном деле ни по одному из вопросов, которые в нем были затронуты. Ситуация несколько осложнялась и тем, что изначально права требования к налогоплательщику возникли не у акционера, а у третьих лиц; долг был прощен лишь частично, прощение по-разному учтено акционером и налогоплательщиком, что привело к нарушению принципа «зеркальности» доходов и расходов. Среди отклоненных доводов можно отметить, например, довод о том, что приобретение акционером прав требований к нему по договору уступки, равно как и по договору перевода долга, не приводило к передаче имущественных прав от акционера к налогоплательщику, поскольку указанные сделки совершались и исполнялись между акционером и третьи лицами – кредиторами. Суд учел не только толкование подп.11 п. 1 ст. 251 НК в ранее действовавшей редакции (без упоминания имущественных прав), но и принял во внимание именно совокупность нескольких сделок: 1) сделки акционера с третьими лицами по уступке требования/переводу долга; 2) сделка по прощению долга. В очередной раз не обошлось и без учета позиции Минфина по данному вопросу.
