Уважаемые коллеги, добрый день!

В последнем в этом году дайджесте судебных налоговых споров мы отмечаем любопытные споры:

Применение пониженной ставки налога при выплате дивидендов иностранной компании признано неправомерным в связи с отсутствием у последней фактического права на данный доход

Налогоплательщик в 2014, 2015 гг. выплачивал дивиденды иностранной компании (Нидерланды), удерживая налог по пониженной ставке 5%, предусмотренной СИДН между РФ и Нидерландами от 16.12.1996.

Налоговый орган в ходе выездной проверки пришел к выводу о неправомерности применения этой ставки, поскольку иностранная компания не получает фактическую выгоду от полученных дивидендов и не определяет их дальнейшую экономическую судьбу, является «технической» компанией и не является фактическим получателем дохода. Фактическим получателем является материнская компания холдинговой структуры из Канады.

При рассмотрении дела установлено, что организация из Нидерландов действительно входит в группу компаний, основным видом деятельности которой была добыча золота. В финансовой и технической отчетности компании головной компании (Канада) 2014, 2015 года зафиксировано владение рудником и участие в налогоплательщике, учет всех показателей деятельности рудника как результат собственной финансово-хозяйственной деятельности канадской компании без упоминания якобы ведущей самостоятельную деятельность структуры из Нидерландов.

В течение 2015 года дивиденды, выплаченные в адрес компании из Нидерландов, трансформировались внутри группы компаний в заемные средства и по итогу перечислены в адрес головной компании (Канада).

В состав директоров компании из Нидерландов входят представители головной канадской фирмы, что свидетельствует о наличии фактической возможности в принятии управленческих решений от имени и в интересах фактического бенефициара – канадской компании.

Предпринимательская и инвестиционная деятельность компании из Нидерландов не является самостоятельной и полностью осуществляется в интересах головной канадской организации посредством выдачи заемных средств в адрес других компаний группы компаний на осуществление их деятельности, что означает невозможность свободного распоряжения дивидендами.

В итоге суд рассмотрел спор в пользу налогового органа, констатировав, что организация из Нидерландов признается технической, обладающей признаками «кондуитности» компанией, так как ее деятельность не имеет признаков отдельной части бизнеса (бизнес-цели), каких-либо существенных операций, обуславливающих реальную хозяйственную деятельность, платежи обладают «транзитным» характером, деятельность компании не сопряжена с финансовыми и иными рисками, нормальными для предпринимательской деятельности, она не получает выгоды от распоряжения (использования) дохода, а сотрудники компании фактически не осуществляют функций контроля и управления в отношении нее.

(решение АС г. Москвы от 14.12.2020 по делу № А40-244218/2019
ООО "Северное золото")

Отсутствие в налоговом законе льготы для физлиц, аналогичной той, что предусмотрена для организаций, не противоречит Конституции

Налогоплательщику начислен налог на имущество физических лиц исходя из кадастровой стоимости принадлежащего ему нежилого помещения. Он обратился в налоговый орган с заявлением о перерасчете суммы налога с применением налоговой льготы, но ему было отказано несмотря на наличие актов обследования, подтверждающих, по его мнению, право на льготу.

Суды также отказали в перерасчете налога исходя из того, что ставка налога на имущество физических лиц в отношении налоговой базы, определяемой исходя из кадастровой стоимости объекта налогообложения, и соответствующие налоговые льготы определяются Законом города Москвы от 19 ноября 2014 года № 51 «О налоге на имущество физических лиц», который не предусматривает возможности применения налоговой льготы, аналогичной той, что установлена Законом города Москвы от 5 ноября 2003 года № 64 «О налоге на имущество организаций» для тех случаев, когда менее 20 процентов общей площади здания используется для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания, объектов бытового обслуживания.

Налогоплательщик обратился в Конституционный Суд, считая, что отсутствие в оспариваемом им Законе города Москвы «О налоге на имущество физических лиц» налоговой льготы для налогоплательщиков–физических лиц, аналогичной льготе, установленной для налогоплательщиков-организаций, противоречит основным началам налогового законодательства, в частности недопустимости установления дифференцированных налоговых льгот в зависимости от формы собственности (п. 2 ст. 3 НК РФ), и, как следствие, ведет к нарушению ст. 76 (часть 5) Конституции РФ.

КС РФ отказал в принятии жалобы налогоплательщика к рассмотрению, отметив, в частности, следующее.

Льготы, предоставляемые налогоплательщикам, не относятся к обязательным элементам налогообложения, перечисленным в п. 1 ст. 17 НК РФ. Льгота адресована определенной категории налогоплательщиков, и ее установление относится к исключительной прерогативе законодателя; именно законодатель вправе определять (сужать или расширять) круг лиц, на которых распространяются налоговые льготы.

Конституционный принцип равенства не препятствует законодателю использовать дифференцированный подход к установлению различных систем налогообложения для налогоплательщиков – физических и юридических лиц – в случае, если такая дифференциация обусловлена объективными факторами, включая экономические характеристики объекта налогообложения и налогооблагаемой базы.

Как подтверждается письмом ФНС, принимая оспариваемое регулирование, законодатель исходил из того, что в подобных зданиях, включаемых в перечни объектов недвижимого имущества, в отношении которых налоговая база определяется как их кадастровая стоимость, как правило, осуществляют хозяйственную деятельность или деятельность по сдаче помещений в аренду именно организации-собственники.

Гражданин-налогоплательщик не лишен возможности повлиять на величину налоговой базы, обратившись с заявлением о пересмотре кадастровой стоимости, и то обстоятельство, что принадлежащее ему нежилое помещение – как и здание, в котором оно расположено, – не используется преимущественно в административно-деловых, торговых и тому подобных целях, может получить надлежащую экономическую оценку.

(отказное определение КС РФ от 12.11.2020 № 2596-О
гр. Прексин)

Суд признал недоказанным намерение сторон новировать обязательство по возврату предоплаты в обязательство по возврату займа

Между налогоплательщиком (поставщик) и взаимозависимым контрагентом в 2011 году был заключен договор поставки. Контрагент перечислил аванс, с которого налогоплательщик исчислил НДС к уплате в бюджет.

Однако поставка по этому договору так и не производилась, а поставщик в период с 2011 по 2014 год возвращал контрагенту аванс частичными платежами. Затем поставщик с 1 квартала 2015 года по 1 квартал 2017 года представлял в налоговый орган налоговые декларации по НДС, в которых за периоды: 2015 год, 2016 год, 1 квартал 2017 года применял налоговые вычеты по НДС в соответствии с п. 5 ст. 171 НК РФ.

Налоговый орган признал обоснованным применение налоговых вычетов по НДС по указанному основанию за весь 2015 год, но счел неправомерным применение этих вычетов по налоговым декларациям за 1-4 кварталы 2016 года и за 1 квартал 2017года в связи с пропуском налогоплательщиком годичного срока на реализацию права на вычет.

Тогда налогоплательщик представил переписку с контрагентом, указав на то, что в ней стороны договорились о том, что обязательство по возврату предоплаты по договору поставки новируется в обязательство по возврату займа. Заемные операции не облагаются НДС. Налог стал излишне уплаченным в результате прекращения его обязанности по исчислению и уплате налога, при этом налоговое законодательство не содержит специального механизма зачета или возврата налога из бюджета в случае возникновения обязанности по уплате налога в одном налоговом периоде и прекращения такой обязанности по уплате в другом налоговом периоде, поэтому налогоплательщик вправе применить спорный вычет по НДС в течение общего трехлетнего срока принятия НДС к вычету, установленного п. 2 ст. 173 НК.

Суд, изучив доказательства по делу, счел недоказанным как сам факт заключения соглашения о новации, так и факт его последующего исполнения.

Из переписки сторон следовало, что контрагент предлагает налогоплательщику считать обязательства по возврату предоплаты по договору поставки обязательствами по возврату займа в сумме невозвращенной предоплаты. Налогоплательщик согласился на это, но письменное соглашение о новации не было заключено. Стороны не согласовали новый предмет и (или) основание обязательства, соглашение о замене первоначального обязательства другим не было сформулировано, в том числе с учетом требований статей 818, 808 ГК РФ.

При этом налогоплательщик после получения письменного предложения от контрагента о замене обязательства на договор займа, продолжал осуществлять возврат денежных средств покупателю с назначением платежа – возврат предварительной оплаты по договору поставки, при этом оба взаимозависимых общества отражали в учете возврат и получение денежных средств как возврат предварительной оплаты по договору поставки. Никаких доказательств того, что стороны отражали в бухгалтерском и налоговом учете наличие заемных обязательств и возврат заемных денежных средств, не представлено.

(решение АС Кировской области от 07.12.2020 по делу № А28-2143/2020
ООО "Сармат")

Суд признал неправомерным привлечение к ответственности за неудержание НДФЛ с сумм неосновательного обогащения, квалифицированных в качестве такового после окончания налоговой проверки

По итогам выездной проверки налогоплательщик был привлечен к ответственности по п. 1 ст. 123 НК РФ за неисполнение обязанностей налогового агента при исчислении, удержании и перечислении НДФЛ с доходов в денежной форме, полученных несколькими физическими лицами.

При оспаривании этого решения налогоплательщик указал на ошибочность выводов налогового органа в части квалификации произведенных выплат как полученного последними дохода, что подтверждается вступившими в законную силу решениями судов общей юрисдикции и, соответственно, отсутствие у налогового органа правовых оснований для вменения налогоплательщику нарушений налогового законодательства в части ненадлежащего исполнения обязанностей налогового агента по НДФЛ в отношении выплаченных физическим лицам денежных средств.

При рассмотрении дела установлено, что спорное решение налогового органа о привлечении налогоплательщика к ответственности принято 22.03.2019. Затем в июле 2019 года суды общей юрисдикции приняли решения о взыскании с вышеназванных физических лиц сумм неосновательного обогащения. Еще в 2 делах налогоплательщик, взыскивая неосновательное обогащение, ссылался на недействительность займов, выданных этим двум физическим лицам. Но эту недействительность ему доказать не удалось.

В связи с этим суд первой инстанции (по данному налоговому спору) указал, что поскольку судебными актами (по гражданским делам) подтверждается факт неполучения физическими лицами доходов от налогоплательщика, то его привлечение к налоговой ответственности неправомерно.

С этим согласился впоследствии и суд кассационной инстанции, отказав в удовлетворении кассационной жалобы налогового органа. Он указал, что переданные от налогоплательщика физическим лицам денежные средства не могут быть квалифицированы как доход в силу ст. 41 НК, поскольку указанные суммы денежных средств взысканы налогоплательщиком с поименованных физических лиц в качестве неосновательного обогащения, либо полученные указанными физическими лицами денежные средства квалифицированы судами общей юрисдикции в качестве займов. При этом получение указанными физическими лицами от налогоплательщика денежных средств не влечет возникновение у них предусмотренного ст. 209 НК объекта налогообложения, а также не является основанием возникновения у налогоплательщика обязанностей налогового агента по НДФЛ.

(постановление АС Северо-Кавказского округа от 18.12.2020 по делу № А63-24241/2019
ООО "ТК "Резерв")


ОЦЕНКА TAXOLOGY

В этом деле обращает на себя внимание не столько вывод судов о невозможности начисления НДФЛ на сумму неосновательного обогащения, сколько то, что спорные суммы квалифицированы судебными актами в качестве неосновательного обогащения уже после вынесения налоговым органом решения по налоговой проверке. Таким образом, юридический факт (судебный акт по другому делу), возникший уже после налоговой проверки, становится основанием для признания недействительным решения по этой проверке. При этом сам по себе указанный момент в данном деле спорным не стал.

Предполагаемая фактическая неисполнимость судебного акта о взыскании в пользу налогоплательщика задолженности не освобождает его от включения этой задолженности в доходы

Решением суда в пользу налогоплательщика с контрагента была взыскана сумма задолженности по договору и пени. В этом же году контрагент признан банкротом по упрощенной процедуре банкротстве при ликвидации. Сумма взысканной пени в реестр требований кредиторов не включалсь.

Налогоплательщик не стал отражать сумму пени во внереализационных доходах (п. 3 ст. 250 НК РФ). По его мнению, в данном случае судебный акт, которым задолженность контрагента перед ним по пеням включена в реестр требований кредиторов, отсутствует. Кроме того, взысканная с контрагента задолженность так и не будет получена налогоплательщиком ни в денежной, ни в натуральной форме.

Суд не согласился с позицией налогоплательщика, отметив, что в случае неуплаты пеней, подлежащих уплате контрагентом на основании решения суда, вступившего в законную силу, при признании последних безнадежными долгами налогоплательщик имеет право отнести данные долги к внереализационным расходам, уменьшающим полученные доходы в целях налогообложения прибыли, в соответствии с подп. 2 п. 2 ст. 265 НК.

Ссылка налогоплательщика на то обстоятельство, что доход в виде присужденных в судебном порядке процентов не является экономической выгодой, поскольку решение суда является неисполнимым, не имеет правового значения. Налоговое законодательство не ставит учет в составе внереализационных доходов в зависимость от фактического получения денежных средств от должника, а, следовательно, не дает налогоплательщику права на невключение указанных сумм во внереализационные доходы.

Довод налогоплательщика об отсутствии судебного акта, которым бы задолженность контрагента перед ним по пеням была бы включена в реестр требований кредиторов, является несостоятельным, поскольку п. 3 ст. 250 НК РФ содержит указание на решения судов, вынесенные по делам, связанным с нарушением договорных обязательств.

(решение АС Владимирской области от 19.11.2020 по делу № А11-5904/2019
ООО "Беко")



Вопрос о целесообразности регистрации собственного товарного знака или заключение договора об использовании товарного знака другого лица относится к вопросу об экономической целесообразности, решаемому налогоплательщиком самостоятельно

Между налогоплательщиком и контрагентом был заключен договор о сотрудничестве в области производства и сбыта фармацевтической продукции, по условиям которого налогоплательщик, специализирующийся на выпуске медицинских препаратов и изделий, заинтересован в расширении номенклатуры выпускаемой продукции и сокращении сроков начала производства новых лекарственных препаратов. В свою очередь, контрагент обладает возможностями в оказании предприятию помощи по разработке технологии производства, методов анализа, нормативно-технической документации на лекарственные препараты.

После этого налогоплательщик уступил контрагенту право на товарный знак в отношении фармацевтических препаратов, но вскоре приобрел право на его использование по лицензионному договору с этим контрагентом. Впоследствии между теми же лицами были заключены лицензионные договоры на использование еще нескольких товарных знаков.

В связи с заключением этих договоров налоговый орган пришел к выводу о направленности действий налогоплательщика на получение необоснованной налоговой выгоды по взаимоотношениям с контрагентом в виде занижения налоговой базы по налогу на прибыль путем включения в состав расходов роялти в пользу контрагента.

По мнению налогового органа, налогоплательщик мог самостоятельно за свой счет провести работы, необходимые для получения регистрационного удостоверения на спорные препараты, осуществлять их производство и реализацию без дополнительных расходов по уплате роялти.

При рассмотрении дела было установлено, что взаимоотношения между налогоплательщиком и контрагентом носили длительный характер, при этом налогоплательщик производил продукцию под товарными знаками, принадлежащими контрагенту, а последний, в свою очередь, нес расходы, связанные с реализацией произведенной продукции и получением разрешительной документации.

Суды, рассматривая спор в пользу налогоплательщика, отметили, что экономическая целесообразность заключения договоров с контрагентом заключалась в переносе затрат, связанных с процессом регистрации лекарственных препаратов и их продвижением, на иное лицо. Регистрация собственного товарного знака на предполагаемые к выпуску лекарственные препараты не гарантирует получение прибыли в будущем, вопрос о целесообразности регистрации собственного товарного знака или заключение договора об использовании товарного знака правообладателя, является вопросом об экономической целесообразности решения, принятого субъектом предпринимательской деятельности.

При этом факт несения расходов контрагентом, бремя несения которых налогоплательщик и предполагал исключить путем заключения спорных договоров, подтверждается представленными в материалы дела доказательствами и налоговым органом не опровергнут.

(постановление АС Уральского округа от 13.11.2020 по делу № А34-9929/2019
ОАО "Синтез")