Переквалификация имущества из движимого в недвижимое – тема, актуальность которой при налоговом контроле будет лишь возрастать, особенно с учетом исключения с 01.01.2019 движимого имущества из числа объектов налогообложения.
Комментируемое дело представляет собой пример спора, рассмотренного не вполне корректно с процессуальной точки зрения. Очевидно, технические характеристики объектов основных средств при возникновении спора должны определяться с помощью экспертов, обладающих специальными познаниями. Однако в этом деле все суды отказались от назначения экспертизы. Более того, единственное доказательство, по содержанию схожее с экспертным заключением и представленное налогоплательщиком, также без обоснования отвергнуто судами первой и кассационной инстанций. Наконец, само постановление окружного суда не содержит ничего нового по сравнению с решением суда первой инстанции – в результате непонятно, какие именно нормы права были нарушены апелляционным судом. В результате постановление выглядит как не очень мотивированное несогласие кассационного суда с оценкой доказательств по делу, что явно не должно входить в полномочия данного суда.
Однако для широкого круга налогоплательщиков наибольший интерес представляет не процессуальный, а материально-правовой аспект данного спора с учетом того, что мнения судей при его рассмотрении разделились.
Вероятно, серьезным мотивом для принятия именно такого итогового решения по делу стала складывающаяся в Московском округе негативная судебная практика по вопросу. Ранее технологические трубопроводы уже были признаны недвижимым имуществом в
деле ОАО «Орскнефтеоргсинтез», после чего акты по этому делу были разосланы ФНС России в нижестоящие налоговые органы
Письмом от 16.03.2018 № БС-4-21/4930.
Ключевая идея, прослеживаемая в таких спорах: недвижимостью (в том числе частью более крупного объекта) признается то оборудование, которое соединено в единую технологическую систему, в том числе с участием «классических» недвижимых объектов, эксплуатация которого самостоятельно и отдельно от системы невозможна. При этом возможность демонтажа, перемещения и сборки основного средства на новом месте на указанный вывод никак не влияет.
Такой подход уже был озвучен, например, в
деле ОАО «Томскнефть ВНК» применительно к трансформаторной подстанции, емкостям и т.п. Любопытно, что в другом схожем
деле ООО «Портовые услуги» налогоплательщик выиграл в Московском округе, обосновав, что спорный бурорыхлительный комплекс является сборно-разборной металлической конструкцией, закрепленной на фундаменте с помощью болтов. Фундамент при этом является частью земельного участка, но не частью сооружения.
Очевидно, различия в приведенных примерах следует искать в критерии «системности» объекта. Если сборно-разборное сооружение расположено отдельно, выполняет самостоятельную и самодостаточную функцию, то с высокой вероятностью оно должно признаваться движимым имуществом. Напротив, если подобное сооружение объединено в единую систему с другими объектами, вне которых оно функционировать не может, то даже возможность его перемещения не влияет на квалификацию такого объекта в качестве недвижимости.
Отчасти этот аргумент подтверждается выводами из
дела «ООО «КРКА-РУС», где в качестве движимого были квалифицированы высотные стеллажи каркасного типа, прикрепленные к фундаменту внутри складского помещения. Вероятно, такие стеллажи могут эксплуатироваться и вне здания склада, в связи с чем суды учли выводы назначенной экспертизы (в отличие от комментируемого дела, где такая экспертиза не была проведена) и удовлетворили требования налогоплательщика.
Из данного рассуждения следуют два основных вывода. Во-первых, в зоне налогового риска оказываются практически все производственные предприятия независимо от отраслевой принадлежности, в составе которых представлены сложные технологические объекты-системы (производственные комплексы, котельные и т.п.), а равно линейные объекты (трубопроводы, линии электропередач и т.д.).
Во-вторых, мы наблюдаем за развитием налогово-значимого толкования понятия «недвижимое имущество», которое выходит далеко за пределы содержания этого понятия в пункте 1 статьи 130 Гражданского кодекса Российской Федерации, как оно понимается регистрирующим органом.
Отсюда высока вероятность возникновения парадоксальных конфликтных ситуаций, когда тот ли иной объект не будет рассматриваться в качестве недвижимости, например, Росреестром или территориальными управлениями БТИ, однако в налоговых целях эти же объекты будут облагаться как недвижимость. При этом обоснованы опасения, что даже полученный заблаговременно отказ в регистрации объекта в качестве недвижимого не поможет переубедить налоговый орган.
Конечно, комментируемый «налоговый» подход вступает в серьезный конфликт с цивилистической практикой. Например, с разъяснением в
Обзоре практики ВС РФ № 1 за 2016 год (пункт 1 обзора по спорам, возникающим из вещных правоотношений) о том, что обязательным критерием признания объекта незавершенного строительства недвижимостью является завершение на нем фундаментных работ., которые, очевидно, должны являться частью целостного объекта. При этом посыпанная щебнем или асфальтированная площадка недвижимостью не является (напротив, в комментируемом деле технологические проезды и площадки изначально были обложены инспекцией налогом как недвижимое имущество, правда, вышестоящий налоговый орган с этим не согласился).
В свете недавнего
Определения СКЭС ВС РФ по
налоговому спору АО «ВЭБ-лизинг», в котором прямо подчеркнута практикообразующая роль Обзоров ВС РФ, сложившаяся ситуация выглядит и вовсе абсурдно.
Вероятно, в такой ситуации как раз Верховный Суд должен взять на себя роль арбитра, примиряющего диаметрально противоположные подходы правоприменительных органов в толковании и применении одних и тех же норм в зависимости от отрасли права, в которой возник спор. В противном случае правовая неопределенность и непредсказуемые налоговые риски охватят собой еще одну часть российского налогообложения.
